Попытки приводят к одному: скоро ухо жу в сон в обнимку с надеждой: "может, опять там окажусь , и если повезёт – сделаю запрос работодателю :

– Скажи, добрый человек, знал, что в явь вернусь с пустыми руками, представлял, в какое расстройство войду , пробудившись с пустыми руками? Как щедрый дар в явь перетащить?

П отребу й под страхом наказания изобразить словесный портрет человека за столом – не выдам и единого слова, не помню, но что за малую и пустяковую работу человек порадовал толстенной пачкой неизвестной валюты - было.

Кто виноват, если в пробуждении рука, принявшая целое состояние, была крепко сжата в кулак? Ни к одной части тела не прилипла и единая банкнота, сколько народу расстроил человек за столом, как глубоко и зачем?

Фрагмент первый.

Повесть собрана современной техникой при участии невидимой, но слышимой сущности с названием "бес" О бесах сказано много, и наше дополнение нового не прибавит сказанному.

Вечно юная, неизменная отеческая ненорМАТивка с новой ценой "плюс восемнадцать", а местами и дороже, гуляет на страницах повести да не осудит читатель прегрешения наши!

Фрагмент второй.

Граждане страны советов не любили писать биографии:

– Похоже, как донос на себя пишу. Мало им когда и где появился - так разд е вайся наголо, выворачивайся на изнанку, признавайся без утайки, какими плохими делами замарал имя своё прежде, от чего отказывался и почему? Что за рыбина, с кем, в каких морях-окиянах плавал в прежние времена, с кем, где и с какой целью мутил воду?
– кто такие "имы", чьих будут, откуда взялись - вопросы, вздумай кто задать любителям чужих жизнеописаний, оставались без ответа.

Когда неведомым и могущественным "имам" пролетарский нюх шептал (доносил) "грешник пытается утаить важные сведения" - голосом, обещавшим многие неприятности, "исповедники" выпускали короткое:

– Подробную биографию...
– и допрашиваемые натурально дивились:

– Чего писать-то?
– и рождались исповеди полные у одних, на четвертушку листа ученической тетради крупной прописью у других, и короткие, без деталей, корявым почерком у третьих.

Сетовавшим на слабые познания грамоты дозволялось сокращать биографическую повесть до двух позиций: копия с паспорта о времени явления в свет плюс скудные сведения о родителе:

– Рабочий - и как вариант:

– Служащий...
– женская половина родословной любителей чужих биографий не интересовала.

В старину верующие докладывали служителям культа о прегрешениях устно, власть советов упущения "пастырей овец православных" модернизировала в биографии во "благо молодого савецкого государства"

Дальше шире и лучше: написал биографию - молодец, напиши мнение о соседях справа и слева, что говорят и чего не говорят молчащие, молчуны опаснее. Пишите много и часто, органы определят, что пойдёт в дело, а что останется в архивах.

Биография автора полная, с деталями, устоявшими против времени: "в одна тысяча таком-то году от рж. Христова", а до рж. Христова русские жили в берлогах, построенных медведями, мёд продразвёрсткой у косолапых отбирали и по бросовой цене (демпинг) продавали иноземцам, воск, мягкую рухлядь, пеньку за рубежи сплавляли, сами при лучине щи лаптем хлебали и пням богу молились" восьмого месяца, в третьем часу девятого дня трудами повитух покинул материнское чрево и отправился в путь с названием "жизнь"

Как принимают новорождённых в иных землях автору неведомо, но отечественные повитухи шлёпают прибывшего по заду и ждут ответ: заорал младенец от первого не заслуженного наказания - хорошо, включил лёгкие в работу, живой, а наказание забудется, мал помнить первый шлепок по заду.

Автору профессиональные приёмы повитух не понадобились, и вот что повествуют устные семейные хроники:

"начальный момент выхода младенца не отличался от выхода миллионов других младенцев, ординар, но как только вышла голова и была очищена от ненужных биологий - младенец открыл глаза, рот и неокрепшим голосом завопил: