Шрифт:
– Похоже, единственный плюс того, что ты здесь, в том, что ты знаешь любого из нас лучше, чем мы сами, - Брюс откидывается на стуле, достаёт из кармана салфетку, начинает протирать очки. – А мы не знаем о тебе ничего.
– Нет, ты не прав, вы знаете обо мне очень много. Даже больше, чем следовало, - смешно фыркает она.
– Я говорю не о твоём прошлом. Я говорю о том, что у тебя на душе. Чего ты действительно хочешь?
Вопрос Брюса неожиданно ставит её врасплох. Алиса открывает рот, чтобы выдать заученную фразу о предотвращении разрушительной войны, но понимает, что это уже не такая кристальная правда, как хотелось бы. Это правильно, это действительно то, за чем она шла сюда.
– Ты подумай об этом на досуге, я не тороплю с ответом. Вся сложность ситуации в том, что ты не задаешь вопросов нам, потому что ты всё знаешь, у нас не может быть от тебя тайн, для тебя мы предсказуемы, открыты, как книга, которую перечитывали сотни раз. Мы задаём тебе вопросы и ждём ответов, все наши разговоры с тобой на этом строятся. Раньше я думал, что тебе не хочется загружать себя лишней информацией о каких-то других людях. Думал, что ты не хочешь привязываться, смотришь на нас свысока. Подумаешь, полубог, пара агентов, суперсолдат, монстр, да человек в консервной банке. Ты делаешь глупости, пытаешься что-то себе доказать. Доказываешь, что жива, что можешь выйти победителем там, где другие не смогут? Бежишь за Халком, зная, что можешь погибнуть, лезешь внутрь огромной махины и ускользаешь от взрывной волны.
– И что ты думаешь обо мне теперь?
– То же самое, с небольшой поправкой на то, что ты делаешь это ради нас. Цель высокая, но средства, что ты используешь, её не стоят. Я видел твой анализ крови, который взяли на авианосце. Какие лекарства ты принимаешь?
– Наркотики, Брюс. Антидепрессанты.
– Как давно?
– Почти год.
– Почему ты не можешь отказаться? Нет, не так, - доктор закрывает глаза и трёт переносицу, формулирует вопрос: - Что заставило тебя начать это делать? Антидепрессанты это не галлюциногены, с их помощью нельзя сбежать от реальности. Они просто улучшают настроение, устраняют чувство тоски и физическую заторможенность. Может, это то, что тебе нужно. Но и побочные эффекты дают о себе знать. Например, твоя худоба. Я долго думал, как ты можешь оставаться такой костлявой, поглощая сладости пакетами? Можно, конечно, свести всё к постоянной физической нагрузке, но даже в этом случае не понятно многое. Запросил результаты из базы и нашёл причину. Это лекарственная анорексия. Ты растаешь через месяц-два, если продолжишь жить в таком темпе.
Ещё одно привычное “я не доживу до этого” застревает в горле. Почему-то сейчас это кажется неправильным ответом, неверным… нечестным. Вот так, Алиса Шутер, бьющая в самую суть, кто-то оказался более метким, чем ты, попал туда, куда никто не смог попасть.
– Должны быть какие-то константы в этом мире. Такие, которые при изменении переменных в уравнении давали бы надёжность решения. А теперь представь, что эти константы становятся переменными. И уравнение стремится к нулю. А нуль означает пустоту, ничто. И самое страшное, что в изменении констант виновата я, - она уже не старается держать лицо.
– Ты не виновата.
– Ты этого не знаешь. Если бы…
– Как… Как это случилось?
– вдруг спрашивает невпопад Беннер, но Ал не уточняет его мысль. Наташа не интересовалась своей смертью, или еще не готова о ней услышать. Брюс же хочет знать, умрет он человеком или Халком.
– Фильм “Ван Хельсинг” смотрел? Помнишь сцену охоты на мистера Хайда в самом начале? Только Халка четвертовали почти мгновенно, я даже понять ничего не успела. Его схватили, оплели, я думала, что он сейчас вырвется… - Ал судорожно втянула ртом воздух, а затем залпом выпила оставшийся в кружке кофе.
– А в следующую секунду небо потряс страшный, нечеловеческий вопль. Тогда и рухнуло все мое уравнение. Я могла защитить его, могла помочь, отвлечь махину, что его схватила, могла спасти. Но я слишком поверила в его неуязвимость, его силу, - голос у Ал дрожит, сама она неизвестно почему трясется. Доктору даже хочется откусить себе язык, зачем он придумал задавать такие тяжелые вопросы сейчас, когда Алиса только-только начинает оправляться от тяжести своей ноши.
– Иди спать, а то мы сейчас до чёрти чего договоримся, - Брюс фальшиво пытается зевнуть, понимая, что девушку сейчас утянет в такие дебри, в которых даже дядюшка Фрейд заблудится. Мечта любого психоаналитика.
– Не силён ты в психоанализе, - фыркает Шутер, поддерживая игру. – Всё же, это по моей части.
– Мне как-то больше практика подходила, чем мозгоправство…
– …Сказал доктор физики. И, Брюс, еще раз в моем присутствии назовешь себя монстром - я тебя покусаю. Даже боюсь представить, что будет, если ты заразишься моим безумием. Доброй ночи, - она машет ему здоровой рукой и уходит.
– Утро уже! – вдогонку смеётся Беннер.
Алиса исчезает в темноте коридора, стремясь как можно быстрее добраться до своей комнаты. Скоро все в Башне начнут вставать, не хотелось бы натолкнуться на кого-нибудь в столь ранний час. Всклокоченный и нездоровый вид вызовет ненужные вопросы, а слушать ещё один разговор на душеспасительные темы она не в настроении. В комнате, на кровати, ее ждет плюшевый Халк - копия той игрушки, что была у нее в детстве. Она была на всех детских фотографиях Алисы, даже на той, самой первой, когда новорожденная сладко спала в своей колыбельке, Халк сидел рядом, как верный страж. Он был с ней, даже когда Стражи разрушали их дом, он был единственной игрушкой, которую она смогла взять с собой. И тем более, верный друг ушёл из дома вместе с ней. Плюшевый монстрик сгорел в доме Наставника, вместе с остальными вещами, хотя самое необходимое Френ спустил в подвал. Кажется, только сейчас она начала понимать, почему мужчина так не любил эту игрушку.
Халка она всегда воспринимала, как мягкое и тёплое существо, доброе и заботливое. Даже, когда увидела его вживую. Даже, когда его зверский рык оглушил её в первый раз. Даже когда он с лёгкостью разнёс по кусочкам огромное здание. Даже тогда она не боялась. Как можно бояться того, кто охранял тебя от ночных кошмаров и был поверенным всех детских тайн? Увидев эту игрушку на полке в каком-то уголке мегамаркета, куда Наташа отправила её “погулять”, Алиса немедленно её купила. Потому что с некоторыми вещами она не хотела расставаться никогда.