Она перевела дыхание - светящийся мертвенным светом ствол перед ней стал немного ближе. Она уставилась на него пристально. Дерево как дерево… Оно никак не могло приблизиться, ей показалось! Опять плавное движение воздуха слева… Жанна резко обернулась. Два сухих ствола, поддерживающих друг друга, уже почти наползли на место, где сидел Бофур. Да ведь они только что были поодаль! Деревья, надвигающиеся на нее в полной тишине, казались еще мертвее и суше, чем остальные в этом лесу. А ветви и корни их, белеющие там, где отвалилась кора, напоминали старые кости.

«Да что же это!» — Жанна уже не знала, что и думать. Сердце бешено заколотилось. Наверное, зрение играет с ней глупые шутки, ведь деревья не ходят…

Но они наступали, причем только тогда, когда девушка отводила от них взгляд. Ей казалось, стоит только вскрикнуть, и деревья набросятся на нее, разрывая своими сильными ветками, топча перевитыми узловатыми корнями. Их тускло светящуюся кору покрывали черные трещины-раны, а дупла напоминали огромные рты, широко раскрытые в безмолвном крике.

До боли в слезящихся глазах, не моргая, девушка вглядывалась в сухие стволы, но никак не могла охватить их все - их было слишком много, и они все теснее окружали лагерь. Как только она теряла дерево из вида, оно тут же неумолимо приближалось, продолжая эту жестокую игру. Узловатые корни, словно гигантские щупальца, жадно вцепились в светлый край дороги справа от девушки.

«Нет надежды, — прозвучало в голове у Жанны, — дорога их не остановит».

Холодные пальцы сжали ей горло, не давая вымолвить ни слова. Но за ее спиной спали гномы, и дальше отступать было некуда. Опасность грозила всему отряду! Она до боли сжала талисман у себя на шее, порезавшись об острый край. Мертвые чудовища в обличье деревьев замерли, на секунду остановились, будто приготовились к прыжку. Времени на раздумья не осталось…

— Ду Бекар!

Жанна закричала что есть мочи, срывая голос, отбросив страх за собственную жизнь и рассудок. Только этот клич, всплывший из рассказов Балина, пришел в голову, и только это выговорил непослушный язык.

Все вокруг тут же пришло в движение. Гномы суматошно повскакивали с мест, похватав оружие, а деревья ринулись в атаку, как будто собрались уничтожить на своем пути все живое. Сухая ветка обмоталась вокруг девушки, резко дернув вверх на жесткий ствол, весь в глубоких трещинах, как добрый старец — в морщинах. Только ничего доброго в этом создании не было и в помине. Жанна, едва успев выхватить нож, полосовала чудище, все туже стягивающее ей грудь жесткой веткой, но не могла причинить особого вреда. Дерево, схватившее девушку, напоминало ей иссохшего мертвеца, не поддающегося человеческому оружию. Бросив ненужный клинок, она продолжала сопротивляться изо всех сил, извиваясь и упираясь ногами в ствол, тщетно силясь хоть чуть-чуть ослабить все туже затягивающуюся удавку и вырваться из кольца этих цепких то ли веток, то ли костей. Оно стягивалось все туже, у девушки заболели ребра и стало нечем дышать.

За ее спиной закричал Бофур. С трудом обернувшись, она увидела, что далеко высунувшийся корень, как длинный язык, обвил его и потащил в свое гигантское, все шире открывающееся дупло. Вторая костлявая ветка обвила Жанне шею, заглушив отчаянный крик. И тут же, задев амулет, покрытый кровью, развернулась хлыстом и отшвырнула девушку далеко к гномам. Фили сразу подхватил ее, судорожно втягивающую воздух, и отбросил за себя. Торин в отчаянном броске-падении рубанул Оркристом длинный корень, все быстрее тащивший Бофура в разинутую пасть злобного дерева. Тут же перевернувшись, вскочил на ноги. Дерево жалобно застонало, эльфийский клинок не подвел, перебив корень острой молнией, и Бофур, едва отодрав твердую, все ещё шевелящуюся, ветку от шеи, прохрипел:

— Только огонь!

Белесые корни, словно щупальца, извиваясь ползли к отряду со всех сторон. Заняв круговую оборону, гномы отбивались чем могли, не причиняя, впрочем, особого вреда умертвиям - топоры и мечи почти не вредили жутким созданиям, но все же не давали им возможности захватить кого-либо в свои смертельные объятия. Один корень, вытянувшись длиннее других, недовольный потерей жертвы, упорно пытался догнать Жанну и, ухватив-таки ее за ступню, потащил к себе. Упав на спину, девушка тщетно пыталась уцепиться за что-нибудь руками; гномы тут же схватили ее, не давая уволочь, и отчаянно молотили топорами по жесткому корню, однако их оружие оставляло только царапины. Торин, обернувшись, рубанул своим мечом, ослепительно сверкнувшим в полутьме, и кончиком откинул подальше еще трепещущий светлый обрубок.

В центре суматохи Двалин чиркал огнивом, торопливо раздувал огонь. Когда пламя разгорелось, обмотал тряпкой короткую ветку, поджог и бросил факел Торину. Тот, вырвавшись вперед и низко наклонившись, как мечом, провел очищающим огнем вокруг себя, постаравшись зацепить как можно больше белесых корней. Густая тьма отшатнулась от них. Со вторым факелом Двалин выскочил сам, с размаху воткнув его в огромное дупло, чуть не поглотившее Бофура.

Утробный низкий рев сотряс округу, сухие кроны зашумели, как перед грозой, потянув к гномам свои заскорузлые ветви. Но было уже поздно. Деревья занимались быстрее сухой травы, моментально вспыхивали, разбрасывая искры. По корням огонь быстро перебежал на черные стволы. Двалин с Торином поджигали все новые деревья. Все вокруг заполыхало, стало светло как днем, деревья стонали и скручивались, рушились на землю и распадались не на угли и головешки, а в прах и пепел, как будто они умерли и иссохли давным-давно.

Теперь отряд подстерегала другая опасность — огонь начал перебираться на живые деревья. Если загорится весь лес, никто не выживет! Гномы бросились тушить ими же разведенный огонь, яростно сбивая ползущее пламя, гася искры, перекидывающиеся на толстые стволы. Жанна, вместе со всеми, сжав зубы, била плащом по занявшемуся огнем дереву. По счастью, вокруг не было травы и кустов, что не давало пожару быстро расползаться. Наконец все успокоилось, огонь потушили, а от деревьев-убийц остался лишь прах.