Оин, подойдя и погладив по спине, угостил горстью странных темно-фиолетовых плодов, «для укрепления сил и подъема духа». Маг со странным выражением поглядывал на нее из-под полей своей шляпы, а иногда приоткрывал рот и вздыхал, словно хотел что-то спросить и не решался. Бильбо крутился рядом, тоже чем-то опечаленный.

По ту сторону костра Балин, любитель долгих рассказов, повествовал о жизни гномов в Синих горах. Жанна давно хотела его расспросить поподробнее об их второй родине, да всё никак не получалось. Зато теперь восхищенно слушала, с интересом разглядывая Балина. Темно-красный кафтан с дорогой отделкой, столь отличный от обычной одежды гномов, удивительно шел ему. Вслушиваясь в скрипучий, успокаивающий голос, Жанна удивлялась — суметь обустроиться в горах за столь малый срок? Найти рудные жилы, начать разрабатывать шахты и выплавлять металл? Наладить связи с местными жителями, мастерить и торговать именно тем, что им нужно? Не знала она всех талантов своего короля! Интересно, кузня по-прежнему осталась для него отдушиной или за время долгого батрачества на людей изрядно поднадоела? Вряд ли Жанна когда-нибудь посмеет спросить его об этом…

— Наша жизнь на новом месте исполнилась довольства и достатка, — повествовал Балин. — Мы жили в мире и спокойствии. Не единожды говорил я Торину, что ему совсем не обязательно собирать отряд и затевать этот поход, он и так много сделал для нашего народа!

«Но ты все-таки отправился с ним в этот путь, трудный и опасный, — подумала Жанна, — даром, что сам не очень-то веришь в успех безумной затеи. Зато вера в Короля у тебя есть, как и у меня!»

Мудрый старый гном улыбнулся ей через огонь, сверкнул живыми темно-карими, как спелые вишни, глазами и погладил белоснежную ухоженную бороду. Словно говорил все это лишь для нее и остался доволен произведенным впечатлением! Он мог дать хороший совет — жаль, не всегда получалось ему следовать. Радовался хорошему, что попадалось на пути, и оказался на поверку очень преданным другом. Лучшим дозорным в отряде тоже был Балин.

Глоин, уловив момент, когда Балин смолкнет, заспешил: «А вот у меня Гимли тоже о подвиге мечтает…» рыжий гном, с нечесаной гривой темно-рыжих волос и встрепанной бородой, рассказывая о сыне, полностью преображался.

Торин по обыкновению хмурил брови, недовольно поглядывая на Жанну и собравшихся вокруг нее его подданных. Еще более мрачный Двалин стоял рядом с ним, и негромко говорил что-то на ухо. Его любимые топорики — «Держи» и «Хватай» — темнели над широкими плечами.

Бильбо опять грустил в сторонке — наверное, вспоминал веселых эльфов и чудесный Ривенделл, оставшийся далеко позади.

Оин, глянув на девушку, молвил:

— Жанна, помнишь, не так давно ты спрашивала, действуют ли на эльфов и гномов травы и снадобья так же, как и на людей?

— Да, — недоуменно кивнула та.

— Не все и не всегда, — он указующе поднял палец.

Оин обожал рассказывать о подобных вещах и за время их пути нашел в Жанне благодарного слушателя. Но сегодня речь шла явно не о полезных свойствах. Кинув взгляд на притихших Фили и Кили, продолжил:

— К примеру, взять хотя бы мухоморы…

– Да-да, как можно взять и не взять мухоморы, — хмыкнул Двалин, глядя на Кили.

— Я-то владею знаниями, но перед тобой — два исполнителя, Жанна, - промолвил Оин. — Мухоморы — ценные грибы. Они хороши для примочек на больные суставы и при простуде, только по чуть-чуть. Но вот некоторые находят этому грибу другое применение!

— А вот не надо было тому остроухому болтать, будто у гномов что мужчина, что женщина — все едино, — сверкнув темными глазами, с запалом воскликнул Кили. И тут же покраснел.

— Наш малыш подмешал эльфу в вино грибную настойку, — ничуть не смутившись, пояснил Фили. — Я долго потом ловил беднягу по всей округе, убеждая, что до Валинора еще очень и очень далеко. Честно признаться, я и сам поучаствовал — отвлек его. Уж больно захотелось сбить с него спесь. Явился из своего Лихолесья за заказом к дяде в кузню, и сам же нос задирает! Ну, мы его и подловили.

«Этот эльф из Лихолесья совсем не похож на мастеров из Ривенделла, — подумала Жанна. — Словно над другими потешается, потому что сам мало что умеет».

Кили показал пузырек, затянутый в холщовый мешочек:

— Я все еще ношу его с собой.

Оин недовольно глянул на него:

— Тут хватит на целую армию! Отдай.

— Да ни за что!

— Может, ты сможешь отдать его мне? На хранение, — попросила Жанна, и гном, пожав плечами, протянул сверток девушке, скорчив рожу, и она, не удержавшись, хихикнула.

Она с тревогой посмотрела на Торина: не слишком ли много она себе позволяет? И уже не смогла оторвать от него взгляда.

Король гномов не сердился. Наоборот. Он перестал хмуриться и смотрел на Фили и Кили — с гордостью, как на родных сыновей. Вокруг его глаз лучиками сбежались мелкие морщинки, выдававшие, сколько лет он прожил на этой земле…

Жанна вновь перевела взгляд на его племянников, против воли вспомнив мрачный сон, крылатую черную тень с огненным ореолом… Эхо битвы сталью зазвенело в ушах девушки, глаза застлало воспоминание о злых стрелах, подрагивающих тёмным оперением в горле одного и едва вздымающейся груди другого…

«Он не перенесет их гибели, — в груди что-то сжалось, мешая дышать, — даже если останется в живых».

Остатки обиды растаяли без следа.

Гэндальф подошел к ней, тяжело опираясь на посох, встал рядом, помолчал с намеком. Но Жанна решила молчать - пока тот не заговорит сам. Гномы разошлись по своим делам, маг все смотрел из-под кустистых бровей, и веяло от него печалью и беспокойством.