Началось все с того, что он увидел костры далеко в лесу, услышал в отдалении крики гномов, а рядом — подозрительный шум, и успел только вытащить из ножен и выставить перед собой свой меч, схватив рукоять двумя руками и уперев ее в живот. Первый раз в жизни хоббит воспользовался лезвием не только для того, чтобы вскрыть почту. Он любил так встречать утро там, в далеком Шире — с чьим-нибудь письмецом в руке сидеть на низкой табуреточке в солнечной кухне, уютно поджимая мохнатые ножки, покуривая любимую трубку, и чтобы перед ним на нарядной тарелке из семейного сервиза благоухал хорошо выпеченный кекс. Как давно это было…

Времени как раз и не было. Гигантский паук мчался на него во весь опор, быстро перебирая конечностями, шевеля острыми костяными жвалами. Спасло Бильбо то, что хищник сам с размаху налетел на эльфийский клинок. Кажется, он попросту не увидел его. А может, не знал, что означает этот холодный стальной блеск… Рукоять клинка с силой пнула мистера Бэггинса в живот, затрещал ломающийся хитин — Бильбо, сморщившись, отвернулся. Паук затрепыхался в судорогах и обвис, свесив густо поросшие волосами лапы на плечи хоббиту, словно лучшему другу. Из брюха потекла склизкая, резко пахнущая желтовато-белая масса. Бильбо содрогнулся от омерзения, выдергивая клинок. Паук упал к его ногам, все еще подергиваясь. От потрясения голова у хоббита закружилась, все поплыло перед глазами… Он без чувств рухнул прямо на дохлую тварь и, похоже, хорошо приложился головой. И очнулся только под утро.

Бежать, бежать без оглядки! Не останавливаться ни на минуту, пока не добежишь до самого Хоббитона, до родной норки и зеленой круглой двери. Забиться под одеяло, накрыться с подушкой и провести там остаток своих дней! Носа не высовывать дальше околицы, навсегда забыть и о гномах, и о магах, и об этом ужасном Приключении, которое никак не может закончиться!

В мыслях Бэггинс бежал все быстрее, а Тук стоял у дерева, прислушиваясь. Скоро он различил чей-то приглушенный стон… Бильбо оглянулся. В утреннем сумраке на толстых нижних ветках висели гигантские свертки, обмотанные клейкими серыми веревками, из которых торчали длинные носы и седые бороды. Гномы! Те самые гномы, относившиеся к нему свысока, грубые и невоспитанные, с дурными манерами… Те самые, что так напугали хоббита и полностью опустошили его домашние запасы одним памятным апрельским вечером.

«Спасай свою жизнь! — вопил Бэггинс. — Беги отсюда, они тебе никто!»

А Тук стоял на месте, вспоминая их волшебные песни, завораживающие тайной поиска прекрасного и смутной тревогой выбора пути. Вспоминал, как они, не задумываясь, не раз выручали его, сильно рискуя при этом. Как Двалин чавкал рыбой у него на кухне, положив на стол мощные узловатые руки, и как после пирушки гномы мгновенно навели в его перевернутом вверх дном доме идеальный порядок. Думал о том, что он стал одним из их дружной команды… И еще об их короле, за которым хотелось следовать, даже позабыв такую жизненно важную вещь, как носовой платок. Потому что есть в мире кое-что и поважнее домашнего уюта, и благодаря гномам он почувствовал себя частью чего-то большего, чем Шир — частью легенды…

«Вот пусть Торин их и спасает, нечего ему помогать!» — твердил Бэггинс, вцепившись в его руку и упираясь пятками в землю.

Но Торина не было, как не было и Жанны… Никто не придет им на помощь. Они исчезли, спасая голодного Бомбура, побежавшего к ярким кострам лесных эльфов и оставшегося лежать на земле. Все сразу пропало тогда, и только черный пепел полетел в лицо, сделав окружающий мрак еще более непроглядным. А потом напали пауки. Теперь один из них, перебирая конечностями, караулил добычу под деревом.

Бильбо вытер лезвие о брючину, надел кольцо. Бэггинс пропал. Тук пошел к своим гномам.

***

Лесной король, сидя на деревянном троне, рассматривал двух пленников, стоящих перед ним со связанными руками. День можно считать удачным! Еще один великий меч древности появился в его коллекции. Этот оборванец явно его не заслуживал. И у спутницы неплохое оружие, отличной гномьей работы. Все равно слишком тяжелое для девичьей руки.

А оборванец смотрел, не отрываясь, сверху вниз, будто не замечая ни разницы в росте, ни своего незавидного положения. Девушка человечьего рода стояла рядом с ним, чуть не касаясь плечом, облитая кольчугой, как второй кожей… Похоже, доспех-то эльфийский! Владыка едва скрыл удивление, разглядев изумительно тонкую работу. Мастера Элронда сработали его. Откуда у человечки столь великая ценность? В сокровищнице кольчуге будет куда как надежнее.

Эти низшие существа — люди — заслуживали общения, если только что-то могли предложить взамен. Как бургомистр Эсгарота, например. Сами-то по себе они ничтожнее наугрим. Но вот эта человечья девушка смотрит на него огромными серыми глазами без страха, с неприязнью и узнаванием! Откуда?! Он точно видит ее в первый раз!

Тишина в тронном зале прервалась постукиванием по узорному дереву подлокотника тонких пальцев Трандуила. Стража за троном и за спиной пленников затаила дыхание.

Лесной король задумался, сложив кисти в замок перед собой. Смертная ему не интересна. А вот взгляд темно-синих глаз исподлобья он уже видел когда-то… По меркам его народа, это было не так давно: лет сто, двести тому назад. Какое-то не слишком приятное воспоминание все время ускользало от его мысленного взора. Вдруг он вспомнил и, похолодев, напряженно выпрямился — отчего охранники встрепенулись — привстал с трона… Щеку сразу обдало яростным огнем.

Льющееся с небес на землю со страшным гулом слепящее белое пламя… Оно тогда сжигало все на своем пути, с жутким треском плавило камень, как металл, оставляло от хрупких живых существ на земле только серые тени… Вывороченные двери в город гномов, поразивший красотой и величием даже его. Страшно представить, что творило внутри горы разъяренное чудовище! Развалины Дейла, запах гари и смерти. Беглецы из Одинокой Горы, лишившиеся всего, с ранеными, стариками и детьми на руках… Рыдающие женщины, не успевающие оплакивать погибших.