Остров надвинулся вплотную,

— Я бы на его месте пошел вправо,— сказал Даев.

Косырев, чуть двинув румпелем, провел катер в правую протоку, Медленно уходящий назад островной берег был пустынным; идти быстрей катеру мешало усилившееся здесь течение. Они тщательно вглядывались в росшую у берега острова мелкую осоку.

— Одно я не учел,— сказал Даев.

— Что?

— Конечно, он слышит сейчас наш мотор. Если он догадливый и затаился сейчас с той стороны острова — ну, как столкнет катер в воду? И пойдет по течению? Лови его потом.

И опять — это тоже было сказано кстати. Косырев внимательно всмотрелся в Даева. Бакенщик, не замечая сейчас его взгляда, непроизвольно придерживал правой рукой левое плечо, вглядываясь в берег. Косырев поневоле почувствовал сейчас к нему сострадание: по своему опыту он отлично знал, сколько надо мужества просто для того, чтобы попробовать остановить вооруженного преступника, не говоря уже о перестрелке с ним. А ведь сначала он не доверял Даеву. Почувствовав взгляд, бакенщик повернулся. Спросил настороженно:

— Что?

— Нет, Петр Лаврентьевич, ничего. Как он вас?

Даев снова вгляделся в берег.

— Никак. По моей же глупости. Мотор-то его я слышал издали, приготовился к тому, что он будет стрелять. Нарочно даже свой мотор выключил, чтобы он меня не засек. Только катер показался, я ружье навскидку — а не предусмотрел, что он будет лежать не дне. Ну и — он меня опередил. Первый раз мимо, а второй...— Даев проследил за взлетевшей сойкой.— Й все-таки успел пальнуть один раз, но, кажется, в воздух.

Они прошли еще около ста метров, а бакенщик все следил за неровным полетом сойки. Сказал после того, как птица села на ветку:

— Мы спугнули. А вообще следить за ними нужно. Когда по острову пойдете, обратите внимание. Над человеком они взлетают,

— Учту.

Про соек Косырев знал — но тем не менее был бакенщику благодарен. Да, с Деевым сейчас ему было легко. Косырев чувствовал себя с ним спокойно: Даеву не надо ничего объяснять, тот понимает все сам и, кроме того, отлично знает реку и все, что на ней может произойти.

Остров кончился. Даев взял у Косырева румпель, показал глазами высаживайтесь. Они обогнули берег; бакенщик, придерживая румпель грудью, одной рукой ловко выключил мотор. Катер прибило течением к осоке. Даев вслушался.

— Валерий Андреевич, сойдете — держитесь правой стороны. Я обойду остров и остановлюсь у нижнего конца. Попробую дать полную скорость. Если он догадался, спустил катер и идет сейчас по течению — может, достану. Все.

Косырев осторожно переступил через борт. Даев завел мотор и ушел по реке вниз. Стук его движка, сначала хорошо слышимый, через несколько секунд зазвучал приглушенно. Косырев прошел кустарник, росший на краю берега, и углубился в чащу. Здесь, на правой стороне острова, сосны подступали к самой воде, почва была сухой, усыпана палой хвоей, изредка между соснами встречались кусты орешника. Все пространство внизу занимала густая черничная поросль. Он прислушался: шум даевского мотора теперь стих совсем. Даев должен уже пристать к берегу у нижнего края острова. Косырев продвигался метрах в пяти от берега, осторожно ступая боком ступни, держа пистолет наготове и внимательно вглядываясь в прибрежные кусты и осоку. Сделал очередной шаг, из-под самых ног вылетела птица. Вот тебе на, белая куропатка. Тяжело взмахивая крыльями, птица поднялась и почти над самой землей полетела в глубь острова, петляя между деревьями. Он проследил — судя по шевелению веток, куропатка села где-то недалеко. Сделал еще несколько шагов — и вдруг услышал впереди тихий звук. Казалось, кто-то осторожно трет друг о друга две шершавые поверхности. Остановился — звук тут же затих. Что это может быть? И вдруг он понял, что это такое. Быстро прошел вперед. Увидел сквозь ветки наполовину спущенный в воду дюралевый катер. Над ним спиной к Косыреву склонился человек в брезентовой штормовке. Он держался сейчас за борт катера, прислушиваясь; вот начал спускать катер в воду — тихий звук повторился. Вот в чем дело — уходя вверх по реке, этот человек обошел остров, но идти вниз сразу не решился, боялся, что наткнется на них. Поэтому и вытащил катер на берег, чтобы его скрыли кусты и осока. Сейчас же, убедившись, что катер преследователей, обогнув остров, прошел вниз и его пока не обнаружили, он собирается спустить свой катер на воду. И уходить. Но, скорее всего, не вниз, как считал Даев, а вверх. Там у него вполне может быть заранее приготовленное укрытие. Косырев поднял пистолет на уровень плеч человека. Сказал негромко:

— Стоять, не двигаться. При малейшем движении стреляю.

Спина человека застыла.

Косырев вышел из-за кустов.

— Встать.

Человек отпустил борт. Вдруг, не поворачиваясь, сделал неуловимое движение — и снова застыл. Впереди, в реке, что-то булькнуло.

— Стоять!—крикнул Косырев. Быстро подошел.— Что вы выбросили?

Человек молчал. Что же он мог выбросить? Кажется, пистолет.

— Повторяю еще раз: если шевельнетесь — стреляю без предупреждения. Что вы выбросили?

— Ничего. Камень в лодку попал.

Голос человека звучал глухо.

— Поднять руки.

Человек медленно потянул руки вверх — сначала одну, потом вторую. Косырев приставил ствол пистолета к штормовке над правой лопаткой:

— Не вздумайте поворачиваться или двигать руками.

Не отрывая ствола от спины, левой рукой тщательно прощупал бока, подмышки, капюшон, карманы штормовки, брюк, голенища сапог. Потом — грудь, спину, руки на локтях. Потрогал волосы — а вдруг парик? Человек стоял не шевелясь. Как будто никакого оружия, ни огнестрельного, ни холодного, при нем нет. Значит, он все-таки выбросил сейчас именно пистолет—тот, из которого был ранен Даев.

— Повернитесь.

Круглые светлые глаза. Узкое хмурое лицо, щетина на щеках. Желваки. Да, без всякого сомнения, это Гусев Григорий Викторович, подозреваемый в совершении тяжкого преступления.

— Кто вы такой? Ваши документы?

Человек прищурился. Желваки дрогнули и застыли.

— Отвечайте.

— А вы разве не видите, кто я такой? Человек.

— Пока не вижу. Похож на человека. Документы есть? Руками не двигать, я достану сам.

— Документы дома.

— Фамилия, имя, отчество? Чем занимаетесь?