Но лучше бы я проиграл. В третий раз мне предстоит бороться со старшеклассником Марком; его брат – чемпион штата, и все ожидают, что Марк пойдет по его стопам. И теперь толпа переметнулась на другую сторону. Одно дело, когда восьмиклассник одерживает победу над парой ребят, которые даже не входят в сборную школы, но схватка с капитаном команды – это уже другое дело. Он кладет руку мне на плечо, я смахиваю ее. Он устремляется к моей ноге, но я вовремя уворачиваюсь. Мы схватываемся голова к голове, ухо к уху, а затем оба падаем на землю. Промелькнула мысль, что, возможно, я смогу одержать верх, но вот мы катаемся туда-сюда минуту. И теперь я знаю, что превосходство – на моей стороне. Я чувствую, как у него слабеют руки, и собираюсь воспользоваться этим. Хватаю руку, которая лежит на земле, и пытаюсь скрутить ее. И тут я слышу его смешок. Неожиданно я чувствую, будто скатываюсь с горы, как в мультфильме. Части моего тела переплетаются самым невероятным образом. Я все еще нахожусь в «захвате Претцеля», [9] когда слышу, как тренер ударяет ладонью по мату, чтобы объявить о моем поражении. А вот распутаться я смог очень быстро.

С тех пор я никогда больше не боролся. И, выполняя данное обещание, мой отец вернулся к этой теме всего лишь один раз, когда я только перешел в старшие классы. Я лишь покачал головой в ответ, и он все понял. Вместо борьбы я играл в американский футбол, но папа говорил, что я не вышел ростом, чтобы в него играть, – его слова меня лишь раззадоривали. Я хотел стать звездой самого высокого ранга. Я хотел видеть свое имя в заголовках местных газет, к чему я в конечном итоге и пришел. Меня избрали основным игроком команды, а также лучшим игроком ассоциации в последний год учебы. Отец не пропускал ни одной моей игры. Он даже как-то сказал мне, что я значительно превзошел его ожидания. Но эти слова могли означать лишь одно: его ожидания относительно меня были очень невелики.

Когда наш фургон въехал на покрытую снегом дорогу у дома и остановился рядом с «корветом», я выпрыгнул из машины и побежал к двери, чтобы побыстрее увидеть дядю. Отец схватил лопату, чтобы завершить то, что начал еще днем. Когда я подбежал к дому, отец уже втыкал, зачерпывал и отбрасывал. Снова и снова.

С того эпизода прошло десять лет, и вот мы на той же дорожке у дома, да и снега навалило не меньше. «Зеленый автомобиль» заменен на красный «Форд Эксплорер» 1987 года выпуска. Мой отец меняет машину каждые десять лет или же когда пробег достигнет отметки в 320 тысяч километров. Он перекрасил дом, правда, в те же самые цвета. И вот последняя коробка для моего переезда упакована. Я смотрю на гигантского лобстера, нарисованного на одной из ее сторон, и надпись – «Увлекательные переезды в Америке – Штат Мэн». Потом я начинаю разглядывать своего лучшего друга Джейми, который о чем-то разговаривает с моими родителями. Мы оба невысокие, чуть больше метра шестидесяти, волосы у нас темные, а сами мы небритые. После зимы наша кожа бледно-белого цвета, и на нас обоих джинсы, бейсболки и куртки фирмы «Джей Крю». [10] Мы будем идеальными соседями. Джейми уже перевез большую часть своих вещей, но вернулся, чтобы помочь мне с переездом.

Мой преподаватель журналистики из университета штата Огайо позвонил мне через полгода после выпуска. Он сказал, что, если я хочу работать в Нью-Йорке, я должен быть в Нью-Йорке. В декабре я отправил тридцать «слепых» резюме и сопроводительных писем [11] в разные газеты, журналы и компании по связям с общественностью. Не получив ни одного ответа, я решил, что пришло время стучаться во все двери. Все готово к переезду. Мать обнимает меня так крепко, как будто я ухожу на войну. Отец протягивает свою холодную руку, чтобы пожать мою. Он делает это отточенным движением, крепко и основательно, глядя прямо мне в глаза, как он сам учил меня делать.

«Удачи тебе», – говорит он. Если когда-то и был подходящий момент, чтобы впервые обнять отца, то сейчас самое время. Уверен, он обнимал меня, когда я был ребенком, но я этого не помню. Это он должен обнять меня, думаю я. Я освобождаю свою руку, чтобы положить конец этой неловкой ситуации. Вот мы и попрощались.

Снег все еще идет. Спустя десять часов мы закончили перевозить мои вещи в квартиру на пересечении Восемьдесят пятой улицы и Коламбус-авеню. Тут будем жить мы втроем. Наш третий сосед – Джон, друг друга Джейми; он работает банковским аналитиком по восемьдесят часов в неделю и заселяется в самую большую комнату. Джейми хватает денег, чтобы снимать ту, что поменьше. Ну а я буду спать на диване в проходной комнате, которая соединяет маленькую спальню и гостиную. Моя арендная плата – четыреста долларов в месяц. Деревянные полы и белые стены выглядят вполне симпатично, правда, тут немного тесновато. Думаю, все будет хорошо. Завтра я получу работу.

Я не могу пройти даже дальше лобби. Очевидно, в «Спортс Иллюстрейтед» [12] не любят непрошеных гостей. Охранник взглянул искоса и придвинулся поближе, когда я сказал ему, что хочу подняться на верхние этажи и представиться. «Нет, встречу мне не назначали, – признаюсь я. – Я просто хочу оставить свое резюме и, если удастся, переговорить с кем-нибудь».

«Отправь резюме по почте», – отвечает охранник.

Дома я решил сделать несколько телефонных звонков. Я подумал, что, если уж я собираюсь обращаться в фирму по связям с общественностью, мне стоит просить к телефону президента компании. Никто мне так и не перезвонил. Спустя несколько недель таких поисков я оказался в офисе одного кадрового агентства. Сидя около стола одной из работниц, я несколько раз успел услышать слово «временный». Оно очень удручает. Сам офис старый. Стены грязные, а ковры – в пятнах. Тут сидят четыре женщины, каждая кашляет, как заядлый курильщик, спрятавшись за стопками бумаг, сваленных на столах. Дарлин, женщина в фиолетовом брючном костюме и с высокой прической, подзывает меня к себе. Именно с ней я договаривался о собеседовании, когда позвонил по объявлению в газете. Мы подходим к небольшому письменному столу, на котором нет ничего, кроме пишущей машинки.

«Держи, – говорит она, протягивая мне лист бумаги. – У тебя есть одна минута, чтобы это напечатать».

Я смотрю на страницу: на ней написано несколько параграфов о каком-то парне по имени Бобби, который хочет купить новую машину. По телефону Дарлин ничего не говорила про тест на скорость набора текста. Я вставляю пустую страницу в печатную машинку. Укладываю лист с историей о Бобби на какую-то конструкцию, которая очень напоминает пюпитр. Дарлин смотрит на свои часы.

«Начинай», – говорит она.

В старших классах я ходил на курсы по набору текста, ну и, будучи студентом факультета журналистики, я тоже печатал, но никогда не умел делать это быстро. Да и тот навык, который был, я растерял. Я решил, что лучше печатать вдумчиво и не делать ошибок, чем торопиться. Я закончил первое предложение и посмотрел на него еще раз, чтобы убедиться, что все правильно. Вот блин. Я вставил лишний пробел между словами «дилер» и «корабль».

«Время», – говорит Дарлин, стоя за моей спиной.