«Плавающие» работники, как я узнал, приходят в офис каждый день и помогают любой группе, которой по какой-либо причине не хватает ассистента. Приходя в офис, мы даем знать об этом Стефани, и она распределяет среди нас работу на день. Это всего лишь немногим лучше, чем быть временным сотрудником. Идея в том, что спустя какое-то время ты понравишься брокеру или группе брокеров, и они попросят, чтобы тебя прикрепили как постоянного работника.

В свой второй день я получаю задание отправить 18 страниц с ценами на облигации по факсу одному из клиентов брокера, что я и делаю. Но клиент звонит моему брокеру и говорит, что он ничего не получил. Я отправляю их еще раз. В этот раз он перезванивает и говорит, что получил 36 пустых страниц по факсу. Я просто положил их не той стороной. Брокер не разговаривал со мной до конца дня. Спустя несколько дней я сижу на телефоне, отвечая на звонки для другой группы. Система работает так: телефон звонит, я поднимаю трубку. Затем я записываю информацию, которая поступает из торгового зала, встаю и выкрикиваю ее двум брокерам и трем ассистентам, которые сидят за мной. Технология чуть более современная, чем коммуникация с помощью двух консервных банок, соединенных проволокой, но на дворе – 1994 год, и так уж это работает. В первый раз, когда звонит телефон, я снимаю трубку, и голос на другом конце начинает что-то тараторить. Я стараюсь записать это настолько быстро, насколько могу. Но так же стремительно мой собеседник вешает трубку. Я смотрю на лист бумаги. На нем написано: писатель Грейс устроит нам пир. И что мне с этим делать? Мне становится плохо. Все брокеры и ассистенты уставились на меня; а я делаю вид, что все еще что-то пишу, чтобы не смотреть на них. Но я понимаю, что рано или поздно мне надо будет что-то им сказать, поэтому я встаю, держа в руках лист бумаги, как будто собираюсь читать стихи. «Писатель Грейс, – говорю я со всем мужеством, которое мне удалось в себе найти, – устроит нам пир». Воцаряется коллективная пауза. Затем следует взрыв хохота. Я стараюсь посмеяться вместе со всеми, но мое лицо горит, и я знаю, что оно красное, как знак «Стоп». Наконец главный ассистент подходит к моему столу.

«Думаю, они сказали: председатель ФРС настроен на мир, – говорит она, стараясь сохранить серьезное лицо. – Но я могу ошибаться».

Мои дни, недели, а потом и месяцы в качестве «плавающего» работника очень напоминают подборку из романтических комедий, в которых главный герой ходит на неудачные свидания одно за другим. Сначала был сумасшедший брокер, который матерится без повода; потом – команда брокеров, которые хотят видеть в качестве своего ассистента горячую телочку, а не парня; брокеры-латиноамериканцы, чьи клиенты не говорят на английском; женщина-брокер, которая ненавидит меня, как и вообще всех мужиков; брокер, который разводится и поэтому плачет весь день (он пытается позвать меня на ужин, чтобы поговорить о его бывшей жене); брокер, который не разговаривает со мной и шепчет все в трубку, потому что думает, что я могу быть русским шпионом, который пытается выведать секретную информацию; брокер, с которым мне бы хотелось работать, но у него уже есть два ассистента. Все, чего мне хочется, – найти свою команду, но дни проходят, и создается впечатление, что я ее никогда не найду.

С проблемами на работе было бы легче справиться, если бы на остальных фронтах моей жизни все было спокойно. Но нет. Нью-Йорк еще остается большой загадкой для меня. Например, Западный Бродвей – это не западная часть Бродвея. «Пиццерией Знаменитого Рэя» владеет вовсе не Рэй. Загадочным образом у водителей такси и ребят из доставки еды не бывает с собой сдачи каждый раз, когда все, что у меня есть, – двадцатидолларовая купюра. Парень без ног, сидящий около моей станции метро, должен был бы использовать те 20 долларов, которые я ему подал, на новую пару ботинок для баскетбола, потому что он в него играет в нашем же квартале. Зонтики, которые продают по два бакса, когда светит солнце, стоят уже десять, когда на улице начинается дождь. Даже детские садики могут быть престижными или непрестижными. Тут принято говорить «Счастливых праздников!», а не «С Рождеством!» Консьерж не оценит коробку леденцов в качестве чаевых в конце года. На «Канале 35» поздно вечером показывают очень пикантные передачи. Девочки, которые спрашивают у меня, не хочу ли я сходить на «свидание» в Мясоразделочный квартал, [28] могут оказаться вовсе не девочками. Водителям автобуса наплевать, если ты зашел не в тот автобус. Бары открыты до четырех утра. А Двадцать третья улица находится не в Даунтауне.

Спустя какое-то время, к декабрю 1994 года, обстоятельства наконец начинают складываться удачным для меня образом. Сначала Стефани вызывает меня в конференц-комнату. Я ни во что не вляпался, но все равно немного переживаю. Да и все немного переживают, когда приходит время выплаты бонусов. Вне зависимости от того, в какой ты фирме работаешь – солидной, со столетней историей, или же в паевом инвестиционном фонде, которого завтра может и не быть, – одна и та же сцена разыгрывается бесчисленное количество раз на Уолл-стрит. Называют твое имя, и весь офис смотрит, как ты направляешься в комнату, чтобы услышать свой приговор. Эта прогулка – нечто среднее между ощущениями невесты, идущей к алтарю, и сильного претендента на титул, выходящего на ринг. Ожидания и страх буквально кипят у тебя в крови. В пустой конференц-комнате твой босс (или боссы) сидит, как правило, с каменным лицом. В этот день они надевают свои лучшие костюмы, неизменно мрачные и консервативные. Несмотря на то что наступает Рождество, то есть праздничное время, они делают вид, что ничего праздничного в том, что скоро произойдет, нет.

Стефани говорит, что фирма дает мне бонус в две тысячи долларов и спрашивает, доволен ли я. Я пытаюсь улыбнуться, но неожиданно мне становится трудно контролировать дыхание. Кажется, все эмоции захлестнули меня разом. Две тонны баксов – это огромная сумма для меня. Я трясу головой в попытке выдавить из себя «спасибо». Видимо, Стефани кажется, что я пытаюсь ответить «нет» на ее вопрос, и она говорит: «Тогда как насчет трех?», и остатки воздуха покидают мои легкие. Вспоминая прошлое, я думаю, что мог бы получить и все десять тысяч, если бы совсем перестал дышать. Позже в тот же самый день мы с остальными «плавающими» работниками разговаривали в почтовой комнате. Когда мы начали сравнивать размеры наших бонусов, я понял, что только мне досталась дополнительная тысяча. И с тех пор я решил пожимать плечами при любом упоминании размера моего бонуса.

Спустя несколько месяцев у меня случился новый прорыв. Стефани позвала меня в свой кабинет. Когда я вошел, я увидел, что два брокера, Энди и Джош, с которыми я работал последние пару недель, уже сидят там. У Энди – красное лицо и очки с толстыми линзами. Он никогда не упустит случая упомянуть, что у него много денег.

«Эй, Энди, как тебе игра Никсов вчера?»

«Да неплохо, только перед ней я попросил своего водителя остановиться около моей квартиры на Парк-авеню, и только затем я поехал в Гарден [29] », – скажет он.

У Джоша кожа оливкового цвета и примерно такие же очки. Можно сказать, он чересчур мил для Уолл-стрит. Энди пользуется джентльменством Джоша. Но вместе они – золотые мальчики фирмы. Они получают лучших клиентов, лучшие заказы и все ресурсы, которые им нужны. «Мы бы хотели предложить Терни позицию в нашей команде», – Энди говорит Стефани.

Где-то в середине 1990-х годов отделы разных фирм, такие как отдел услуг для частных лиц в «Морган Стенли», пережили решающий поворот в своем подходе к получению прибыли. Раньше эти брокеры помогали клиентам в торговле и получали прибыль за счет комиссий. Новая модель – собрать «активы под управлением» и использовать вес 10-миллионных, 20-миллионных или даже 100-миллионных инвестиций в долларах, выставляя счет за управление активами. Несмотря на то что сделки для частных клиентов все еще составляют значительную часть бизнеса, именно в области управления активами крутятся серьезные суммы. Энди и Джош хотят сосредоточиться на поиске все больших объемов капитала, чтобы получать свои менеджерские проценты. Но им все равно нужен кто-то, кто будет сидеть в офисе и осуществлять сделки для клиентов. На самом деле это скорее предложение Энди. Именно он – вожак в этой команде, главарь, и он видит во мне потенциал стать его протеже. Когда он говорит, что они хотят предложить мне позицию, мой пульс учащается. Я вспоминаю о своем первом собеседовании и о торговом зале в «Братьях Леман». И хотя это не совсем то же самое, я буду торговать.

Но, возможно, для меня еще важнее, что постоянная позиция подразумевает увеличение дохода. Пятьдесят тысяч. Практически в два раза больше той суммы, что я получал в качестве «плавающего» работника. Это та сумма, которая может изменить жизнь. Мне больше не потребуется занимать деньги у моего соседа Джейми по четвергам каждые две недели, чтобы купить билет для проезда на метро и добраться до работы. Не исключено, что я даже смогу ездить на такси. Какая роскошь! Спать на двадцать минут дольше, никогда не беспокоиться об остановке поездов, не стоять весь путь на работу, никто не будет наступать мне на ноги. Возможно, на выходных я куплю новый костюм у «Братьев Брукс». [30] А в понедельник я буду держать в руках «Доктор Пеппер» [31] и «Уолл-стрит Джорнэл», который куплю в газетном киоске. Скажу таксисту адрес офиса и сяду на заднее сиденье, чтобы наслаждаться поездкой. Я чувствую, что моя карьера состоялась.