А потом однажды, когда я мыл коридор во время тихого часа, из палаты, где обитал Бато, хором раздаётся: "Император - пидор!", как раз в тот момент, когда я мыл пол возле его палаты. Он настраивал против меня дураков и психов. Я пошёл к Владимиру Геннадьевичу и снова пожаловался ему, на что врач снова развёл демагогию:

– А с чего ты взял, что это про тебя? Может быть, они имели в виду другого императора.

А ведь многие на отделении меня знали как императора. Так и называли меня между собой и в разговоре со мной.

Однажды в туалете, в котором и курили, сидел Бато с сигаретой. Я захожу в туалет и слышу:

– Император - пидор!

Я очень быстро соображаю, что мой ответ ему тем же оскорблением не произведёт на толстокожего борова Бато никакого эффекта, и поэтому я, стоя у унитаза, быстро сообразил сказать следующее:

– Все буряты - пидорасы!

Бато, как только услышал такое, вскочил с места, бросил сигарету и в коридоре закричал, бежа к врачу (на бегу кричал):

– Павлов оскорбил моё национальное чувство! Павлов оскорбил моё национальное чувство!
– и скрылся в кабинете врача.

А мне ничего не было! Меня Владимир Геннадьевич даже не вызывал. Фамилия у этого Бато - Балданов. Знай, бурятский народ, своего героя!..

После моего переезда в 2011 году в Дружносельскую психиатрическую больницу в ней я опять стал получать по пачке сигарет в день. А потом полпачки. А когда оказался на 12-ом отделении, то всего 5 сигарет в день! Но слава Богу, теперь снова по пачке. И продолжаю писать Книгу на 8-ом отделении в ожидании интерната.

А когда я был на первом отделении Дружносельской психбольницы, то однажды в курилке я рассказал сидевшему рядом со мной Владу Хейлику свой сон, и он посоветовал мне их записывать, чтобы он их читал сам. Я стал записывать сны в тетрадь, а в выделенные часы работы на компьютерах я их набирал на купленном мной на этом отделении нетбуке (скопились деньги на покупку). Такова история появления моего произведения "S"UR СНЫ".

Запоздалое постановление

В июле 2014 году из газеты узнаю новость, что Правительством Российской Федерации принято Постановление о предоставлении грантов (существенной материальной поддержки) студентам, решившим обучаться в иностранных вузах. Эх! Было бы такое постановление раньше, не пришлось бы мне продавать свою комнату, не оказался бы я на постое у пидораса, не грохнул бы его, не попал бы в дурдом, а был бы успешным человеком сегодня! И, наверное, смог бы помочь выжить своей Маме.

Облом отпуска в августе 2014 года

После моего знакомства с заведующей 8 отделением Анной Ивановной она сразу мне сказала, что отпустит меня в так называемый реабилитационный отпуск, если за мной заедут тётя Надина или уже выросшая (21 год) моя племянница Ульяна, для отдыха-прогулок в Петербурге на 7 дней (больше не положено), а если понадобится ещё, то и ещё отпустит, когда мне будет нужно, и когда за мной смогут заехать мои родственники (одного отпускать не положено). Этот разговор с Анной Ивановной был в марте. Я передал его содержание своей тёте. Тётя Надина весной ко мне выбираться не планировала, и пообещала заехать за мной в начале августа. Я сообщил Ульяне, что меня в начале августе должна забрать тётя, и я буду гостить у неё, на что Ульяна убедила меня ехать к ней. Она живёт вместе со своим женихом в отдельной двухкомнатной квартире и готова меня не только принять, но и помочь мне купить (сделать правильный выбор) нового ноутбука, обучить многому, чего я не умею пока делать на компьютере. В общем, однозначно, мне надо ехать именно к ней. Раньше августа я к ней ехать не хотел, так как желал в августе навестить тётю Надину на Набережной. Уля пообещала заехать за мной 1 августа. Анна Ивановна дала своё согласие на мой отпуск. В ожидании отпуска я не скучал в дурдоме, а занимался своей Книгой.

Накануне, то есть 31 июля, во время тихого часа, когда я сидел за компьютером, ко мне в палату заходит Анна Ивановна и говорит:

– Хочу Вас огорчить. Я была у начмеда (прим.: это заместитель главного врача дурдома) насчёт Вашего отпуска. Он почитал Ваше дело, заявил, что ему всё ясно, то есть что у Вас настоящая 105-ая статья (прим.: то есть убийство). Вы социально опасны. Но Вы знаете, что я так не считаю. И он поэтому не может Вас отпустить в отпуск.

– А какое моё дело он читал? Медицинское?
– спросил я.

– Да.

– Боится, что ли, брать ответственность на себя?

– Да, именно боится. К сожалению, последнее слово за ним. Но знайте, что когда он уйдёт в отпуск сам, и его будет кто-то замещать, я отпущу Вас. Может, его замещающий не будет бояться брать ответственности? Или он уволится. У них, ведь, наверху большая текучка. Но, знайте, я снова буду просить за Вас. Надеюсь, Вы, Алексей, сможете пережить эту информацию без валерианки. Вы же привыкли, Вы закалённый.

– Конечно, Анна Ивановна. Переживу.

– Сама ужасаюсь этим дурдомам. Может, было бы лучше, если бы Вы попали не в дурдом, а в тюрьму?

– Нет, Анна Ивановна. Тогда это были бы точно потерянные года. В тюрьме я точно не смог бы написать свою Книгу. И Интернета там нет (прим.: я ведь общаюсь через Интернет не только с Ульяной, но и с издательствами; и на сайты Путина и Медведева писал, откуда сейчас жду положительных для себя решений относительно моего будущего и издания моих книг-живу надеждой).

– Ой, как бы больничное начальство не запретило вообще интернет, когда узнает, что Вы пишете Путину с Медведевым!