— Мы ждем, — сказал Леор.

И в этот миг все мы ощутили перемену. Леор резко вскинул голову, его рука дернулась к закрепленному за спиной топору. Из шлема Фалька донеслось пощелкивание приглушенных вокс-сообщений, которыми он обменивался со своими воинами. Те, как один, прижали болтеры к наплечникам, готовясь к чему-то еще не зримому нам. Я ощущал это как шепот в неподвижном воздухе, как движение невидимого существа. Так чувствуешь пересекающего комнату человека, даже если глаза у тебя закрыты.

Мехари и Джедхор вскинули свои болтеры мгновением позже людей Фалька. В тени зарычала моя волчица.

«Что-то приближается, — предостерегла она. — Или кто-то».

Никто не возник посреди комнаты в воронке психического шторма и не ворвался в реальность с громким хлопком телепортации. Пока мы трое наблюдали за пленником, а наши воины целились через палубу из десятков болтеров, сгорбившийся на капитанском троне у нас за спиной труп встал. Сгнившие пряжки фиксирующих ремней легко лопнули.

Мы с Леором крутанулись почти в унисон — братья, рожденные в разных легионах. Болтеры Мехари и Джедхора нацелились на восставшего мертвеца. По моему топору пошла рябь пробуждающегося энергополя, а зубья цепного клинка Леора вгрызлись в безмолвную пустоту.

Поднявшись со своего трона, мертвый офицер Сынов Хоруса не предпринял никакой попытки напасть. У трупа не было оружия. Мертвец был облачен в уродливую многослойную броню «Марк-V» со знаками Ереси и следами поспешных починок между сражениями. Он стоял и глядел на нас, а мы целились ему в голову. Распахнутый глаз на наплечнике, символ Сынов Хоруса, затянула катаракта инея.

Я не в силах представить себе жизнь без шестого чувства, поскольку мой дар развился в ранней юности. Мне кажется ущербным смотреть на другого человека, говорить с другим воином и не ощущать смену его эмоций во время беседы. Фигура на троне была трупом, существом, лишенным мышления и синаптических реакций. Именно поэтому я не ощутил в нем никаких признаков жизни, когда мы вошли. Ни разума, ни жизни, ни чувств.

И все же теперь что-то было. Этот слабый отголосок личности дразнил меня — я чувствовал присутствие чужого разума, но не мог разглядеть никаких подробностей.

Невозможно — однако в воксе раздался треск, и к нашему общему каналу подключился еще один сигнал.

— Братья, — произнес придыхающий, сипящий голос. — Братья мои.

Глава 3

ОРАКУЛ

Ни Леор, ни я не опустили оружия. В воздухе мерцали слабые, аморфные призраки, ласкавшие нашу броню бесплотными руками. Нерожденные демоны, жаждущие воплощения. Я чувствовал, как они жаждут пламени наших душ и желают, чтобы мы начали бой, даруя им жизнь посредством эмоций и кровопролития.

— Назови себя, — велел Леор стоящему трупу.

— Саргон, — раздался в воксе сухой шепот.

Скрипучий голос дрожал от усилия, а не от злого умысла. Существо произносило слова шепотом, выталкивая их из прогнивших легких, поскольку ни бронекостюм, ни холод лишенной солнца пустоты не смогли полностью уберечь тело от процесса разложения.

Прочие не обладали талантом к Искусству, однако я чувствовал психические нити, протянутые между движущимся трупом и разумом, который оживил кости создания. Стоявшая перед нами фигура сутулилась, мертвые мышцы обмякли — это была марионетка, движимая лишь волей находящегося поблизости кукловода. Я опустил топор и посмотрел на Несущего Слово.

— Саргон — это ты.

Бронзовый шлем пленника утвердительно качнулся, однако шипящий ответ пришел от стоящего мертвеца:

— Саргон Эрегеш, некогда из Семнадцатого легиона. Некогда из ордена Медной Головы. Некогда воин-жрец Слова.

— Некогда? — переспросил я.

Все группировки в разной степени верны бывшим легионам и вовлечены в их дела, но мне встречалось мало таких воинов Семнадцатого, кто бы отринул учение Лоргара.

— Я несу свет знания, однако это больше не Слово Лоргара.

Я оглянулся на Фалька в поисках разъяснения.

— Где ты его схватил?

Тот покачал головой:

— Я его вообще не хватал. Он пришел к нам после падения Луперкалиоса и сложил оружие. Оковы — это просто мера предосторожности.

И оскорбление. Даже сейчас в Фальке жила гордыня его примарха. Он мало интересовался чужими нуждами и особенностями. Я обратился к коленопреклоненному воину, а не к говорящей от его имени кукле:

— Почему ты не разговариваешь?

Несущий Слово поднял красную перчатку и коснулся горла кончиками пальцев. Слова снова произнес стоящий позади меня труп: