Кирхофф понимающе кивал.

– Ну и две самые главные вещи. Мне нужно иметь возможность перебросить кого-нибудь из тех преступников на Запад. Понятное дело, что он тут же очутится в Берлине, лично у герра директора. Правда, Берлин по отношению к Бреслау – это ведь запад.

– Естественно.

– То есть, мне нужны подписанные и с печатями бланки приказов об эвакуации из Бреслау, без указания имен. А теперь самое главное. Очень долго я размышлял над тем, что может быть нужно тому, кто и закрутил всю эту аферу с произведениями искусства.

– Хорошо, что же?

– Я думал над тем, к чему он стремится. Бежать после войны, отягощенный сотнями громадных картин? Толкать перед собой тележку с античными скульптурами? Нет. Он заинтересован чем-то мелким, дорогостоящим, что легко перевозится.

– Золотом?

– Нет. Бриллиантами. Маленькие, дорогие, неуничтожимые. В отличие от золота, их даже можно проглотить и перевозить в собственном желудке.

Кирхофф хлопнул ладонью по столу.

– Предоставим. – Он поднялся с места и начал нарезать круги по комнате. – Ну ладно, - подал он руку Титцу.
– Вижу, что дело наконец-то попало в подходящие руки. – И, как вежливый хозяин, провел гостей до двери. – Меня радует ваш профессионализм. И я упомяну о вас в Берлине.

Титц растекался в вежливых словах, а делал это просто превосходно. Распрощались местные с чувством, что произвели замечательное впечатление. Но за поворотом коридора каждый из них тут же потянулся за сигаретой.

– Я рад, что поставил на вас, - склонился полковник над зажженной спичкой. – Вы исключительно интеллигентный сукин сын.

– Ох, просто меня ужасно достала та партийная сука.

– Тии…, кто-нибудь может подслушивать.

– Откуда. Здесь подслушивает только Хайни.

Полковник слегка усмехнулся, выпуская дым. Они еще слышали, как Кирхофф зовет лакея:

– Эй, ты! Принеси-ка мне листок бумаги, авторучку, кофе и коньяк. А минут через пять пригласи сюда фрау Хайден.

Чтобы не расхохотаться, офицеры поспешно стали спускаться по лестнице.

Холмс всегда выбирал странные места. На сей раз они встретились в карточном клубе на Нойедорфштрассе. Довольно-таки обширный интерьер с приглушенным освещением и официантами в потертых фраках на первый взгляд походил шулерский притон из какого-нибудь гангстерского фильма, если бы не то, что за столиками, в основном, сидели люди пожилые и играли, в основном, в преферанс. Пикантности всей сцене придавал факт, что за окнами окрестное население, выгнанное из домов армейскими, как раз разбирала мостовую и из полученного булыжника возводило баррикаду, что во всех подробностях увековечивала группа пропагандистов из газет и кинохроники. Понятное дело, Холмс совершенно нагло поднял один булыжник и демонстративно, с улыбкой на лице, занес на место назначения, позируя камерам. Один из фоторепортеров заявил ему напрямую:

– Завтра вы будете на первой странице!

Холмс пожелал поучаствовать и в кинохронике, потому что поднял второй булыжник и направился в сторону репортеров. Только кинооператор и его сопровождающий – в отличие от бумагомарак – отнеслись к этому более трезво.

– Эй, уважаемый, можете не стараться. Никакой дурак не поверит будто бы кто-то с такой внешностью и таком дорогом пальто укладывает камни на баррикаде.

– Но вы же можете снять в кино трудящегося человека.

– Как же, как же, поверит кто-нибудь в то, что вы занимаетесь физическим трудом? Мы же снимаем на пленку энтузиазм истинных трудящихся!

В этот самый момент у какой-то из женщин сломался каблук, и она рухнула навзничь, теряя свой камень. Холмс – а как же – бросился спасать трудящуюся даму, но переборчивые киношники отвернули головы, так что его деяние не было увековечено для потомства.

Когда они уже сидели в заведении, Шильке спросил:

– Ты всегда так себя ведешь?

Заинтересованный Холмс поднял на него глаза.

– Как? Так что это не соответствует работе разведчика?

– Ммм, - Шильке тут же понял, что ляпнул какую-то глупость. Но его собеседник тут же прибавил:

– Именно в этом-то и речь. Именно в этом. – Он разложил карты на столе. – Во что играем?

– В бридж не умею.

– Я тоже, потому что необходимо запоминать массу несущественных мелочей. Так что, похоже, остается покер.

Они начали искать мелочь по карманам. Холмс подозвал официанта.

– У них тут замечательный фруктовый коктейль, рекомендую.

– Ну, раз ты рекомендуешь. – Шильке подождал, когда официант отойдет на безопасное расстояние. – Я устроил несколько приказов эвакуации на Запад in blanco. Если кто-то будет нам полезен и приятен, то улетит в безопасное местечко, а если кто-то окажется нам врагом, то тоже полетит, но в Берлин. Прямо в руки одного весьма неприятного господина.

Холмс на лету понял рисующиеся возможности.

– Это ценная валюта, - буркнул он. – И ценное оружие. Браво.

– Еще я получу немного бриллиантов, которые стану продавать преступникам, то есть – тебе, за большие деньки.

– Отлично. Я тоже вытащу пару камушков от своего начальства и выкуплю у тебя массу секретов.

– К вашим услугам. Я вижу, наше дело начинает раскручиваться.

Холмс раздал карты. Оба положили в банк по нескольку монет.

– У тебя в крипо знакомства имеются?