Ватсон подал ему еще и приличных размеров диадему, помог закрепить ее на голове.

– Вот теперь красота, - буркнул он. – Тебя мы тоже рассортируем по рюкзакам.

– Ладно, - сказал Шильке, - скажу водителю, чтобы приготовил грузовик.

– Если только тот чертов древесный газ не…

Его перебил одинокий выстрел.

– Что там, черт подери, - рявкнул кто-то из поляков. – Опять деды видят привидения в темноте?

– Все готово?

Когда они подтвердили кивками, Холмс неспешно стал подниматься. Остальные за ним. Они услыхали второй выстрел, потом пулеметную очередь.

– Дай-ка этим ветеранам хорошенько по шее.

– Нет проблем!

Шильке открыл дверь и сделал шаг вперед. Он не мог двинуться дальше ни на сантиметр, когда увидел в нескольких метрах бегущих боком к нему русских солдат. Холмс, который хотел только выглянуть, споткнулся и налетел на него. Двое русских на момент задержалось с раскрытыми от изумления ртами.

– Я русский шпион, - начал было Холмс, но, к счастью, Ватсон схватил обоих за воротники и рванул назад. И правда, мужик в ожерелье, диадеме и клипсах не совсем походил на советского агента. Во всяком случае, не с первого взгляда. Автоматная очередь расщепила доски у них над головами.

– Назад! – Ватсон пинком ударил по двери, чтобы та закрылась. – Все на рампу!

Вокруг свистели рикошетящие пули, но, к счастью, русские взломали дверь лишь тогда, когда группа выбралась наружу по деревянной наклонной плоскости. Кто-то из поляков зажег очередной магниевый факел и бросил назад, чтобы ослепить русских. Холмс в последний момент успел снять с себя украшения, прежде чем все добрались до первых германских постов.

– Герр капитан! – закричал Хайни, увидав их. – Танки, танки!

– Где танки, черт подери!

Шильке боялся выставить голову из окопа. Но грохота двигателей он не слышал. Из-за пальбы он сразу же оглох. Хайни вырвал из-за пояса ракетницу и выпалил заряд.

– Вон там!

– Господи, парень, - простонал кто-то из стоящих рядом старичков. – Ты им выдал нашу позицию.

– Да успокойтесь, это всего лишь разведка, - выкрикнул Холмс.

Какая-то граната разорвалась прямо посреди дороги. Дуновение взрыва сорвало временное затемнение с окон виллы, подвал которой они только что грабили. По причине горящих внутри магниевых свечей, вилла мгновенно сделалась единственной прекрасно видимой целью в радиусе нескольких десятков метров. И тут же кто-то неподалеку выстрелил из пушки. Крыша виллы, а точнее ее остатки, тут же завалилась. Вспыхнул быстро распространяющийся пожар. И только в его свете немцы увидали в нескольких десятках метров далее тень советского танка. Его пушка выстрелила еще раз в сторону виллы, после чего башня повернулась. "Хе-хе, а ведь танк скрыл все следы нашей деятельности", - иррационально подумал Шильке. Потом он уже повторял про себя лишь: "О, Боже! О, Боже! О. Боже!".

Неожиданно танк двинулся вперед, перемалывая снег гусеницами.

– Господи Иисусе! – завопил кто-то из ветеранов.

– Спокойствие! – орал Холмс. – Танкисты ни черта не видят в свои щелки. Главное, не допускать пехоту!

О чудо, старики, помнящие предыдущую войну, не паниковали прямо уж так, как можно было ожидать. Стреляли они достаточно ровно, покрывая взаимные позиции. Эффективности их огня нельзя было оценить никаким образом, но и русский огонь какой-то особой опасности не представлял. Для опытных солдат это было всего лишь боестолкновением. Только опытных здесь никого не было, если не считать парочки ветеранов из-под Вердена. Опытным нельзя было назвать ни германское командование, состоящее из не случившегося оксфордского доктора Шильке, ни поляков, представляющих совершенно уже не военные профессии, ни подростков-азиатов, призванных в русскую армию, где под конец войны уже не хватало людей, умеющих хотя бы читать или писать [31] .

Холмс был прав. Механик, управляющий бронированным средством передвижения, совершенно ничего не видел. Он налетел на какой-то сарай, оббивая угол, разломал сортир и двинулся дальше, не обращая внимания на деревья в саду.

– Ну все, конец. Он прет прямо на нас!

– Зато умрем богатыми! – Ватсон съежился на самом дне окопа, прикрывая голову рюкзаком, в котором находилась добыча. – Лучше уже так, чем сдыхать от нищеты в трущобах.

– У нас какие-нибудь гранаты есть? – спросил кто-то из солдат.

– Гранатой желаешь покончить с собой? – ответил ему другой. – Пальни себе в башку.

– У винтовки ствол слишком длинный.

Танк пер прямиком на полтора десятка пар распахнутых в смертельном ужасе глаз. Кто-то сглотнул слюну. Это было четко слышно, несмотря на звучащие вокруг выстрелы. Поблизости разорвалась граната, обсыпая их комьями мерзлой земли и снежной пылью. Какой-то пенсионер рядом не выдержал. Он отбросил винтовку и даже вскарабкался на заднюю стенку окопа. Не успел он выпрямиться, как тут же получил пулю в спину, очень гадко, под углом, а потом, когда уже летел назад, еще раз: в плечо. Упал он точно на Ватсона, который рявкнул нечто непонятное. Он попытался выползти из-под тела, кровь раненого заливала ему глаза. Холмс пожелал ему помочь, снова споткнулся о Шильке, и все четверо покатились клубком в кровавой неразберихе на дне окопа. Рыкающий на высоких оборотах двигателя танк проехал над ними, практически погребая их всех под грудами земли.

– Чтоб вы все сдохли. – Холмс выполз первым, встав на лежащем ниже Ватсоне. – Есть кто живой?

Сбоку подполз Хайни с каким-то ветераном.

– Герр капитан?! Герр капитан?! – звал он.

Втроем они начали откапывать Шильке. Ватсон сбросил с себя окровавленного старика и даже поднимался на ноги своими силами, истерически оттирая лицо.

– Глядите-ка вон туда, - указал направление Холмс.

Танк въехал на мост и пальнул в какую-то выдуманную цель на другом берегу. Он доехал до противоположного плацдарма и, обнаглев от отсутствия обороны в той точке, неожиданно остановился. Его башня стала медленно поворачиваться.