По утру приидохом к мосту, егоже сами турки зовут мост Иякова патриарха [224] : зело есть широкий и крепко зделан каменный на Иордане [225] , где по правую страну два затоки имеет, един зовут Иор, другий Дан, а наипаче выше моста поодаль сошедшися реку едину и едино прозвание со двух творят — Иордан, которой недалече от тех мест из гор приемлет свое начало. По левой стране у брега есть дом, в нем же сей патриарх обита; еще суть целые стены; знатно, что дом бе низок. Недалече оттуду видеть езеро Тевериацкое или Генисаретское [226] , имеет в длину, по моему разсуждению, пятдесят верст (dziesie'c mil), в ширину не везде равно, едва инде на десять верст (dwie mile). Лес великий по горам за тем озером видеть, где [227] Господь седмию хлебы и двемя рыбы напита четыре тысящи людей (у Марка [228] , в главе 8). Мост прошед, показывают место по правой стране, на равном месте, под каменем при брегу [229] , где Иаков со ангелом брася [о чем в Книге Бытия, гл. 32]. Идучи в лево от того озера на два стрелбища ис лука бе град Хорозаим, ныне же пуст, едва имеет дворов пятдесят. И от того мосту починается уже Галилея [230] . Земля прежде камениста, яко и Сирия, полна камения; но десять верст (dwie mile) отъехав, сицевая поль великая красота показуется, еже невозможно описать или исповедати. Хлебородие поль по тому признать мощно, что хотя их наезда ради арапов не пашут, однако изрядных трав изобилие дают, наипаче розмарину, которого везде кусты частые зеленеются. На многих местах арапы живут, которые ради стад овчих и велбужьих у рек становятся. Размарин же горкий зело любят овцы, который хранит скот от скорбей (chorob). Земледелия арапы ни какова не творят, но млеком токмо питаются. Взирая тогда на холмы частых градов и сел, разумею аз с Иосифом, который в книгах третиих, в главе второй, о войне иудейской описуя Галилею, поведает, что не токмо во изобилие, но и во градех и селах толь обилна бе, [что] весь едина, хотя, малая до пятинадцати тысящ пахарей имела [231] , то воистинну удивително, наипаче около горы Фаворской, под которою долина есть зело пространная и зело веселая [232] ; где, нецыи поведают, Мелхиседех Авраама [233] , по избиении царей возвращающагося, в дом прия и благословив хлеб и вино ему принесе; хотя иные твердят, что сие на горе Голгофе бе, где Господь бысть распят, еже аз богословом оставляю. О полднях приехали есмы ко двору постоялому, идеже есть кладезь старый, в оньже от братии бе впущен Иосиф; зовут его турки кладезь Иосифов [234] , арапы — елбир Иосиф; иже и ныне имать воду. Где есть и турская мечеть, у которыя дверей сей кладезь, поволно из него и Христианом воду черпать, имеет добрую и студеную воду. К нощи приехали есмы к Вифсаиде [235] , отечеству святаго Петра, где имел дом. Видеть тамо великия части каменные с падшие церкве, юже великою казною царица Елена созда; ныне тамо есть весь, пятьнадесять дворов имеет; турки в них живут; а лежит у самаго брега озера Тевериадскаго, которое Евангелие называет морем Галилейским; имеет воду сладкую, пресную, которую мы пили и мылися в ней; имеет и рыбы изрядные, яко лещи наши, токмо что меншие.

По утру быхом у горы Фаворской [236] , юже Иосиф «О древности» в книгах пятых, в главе 1 и в книгах 4-х, в главе 2, «О войне жидовской», Итувириум или Итавирикум (Itubirium albo Itabiricum) зовет. Гора есть зело высока, дивною красотою кругла сотворена, тако, яко паче рукою человеческою усыпана и изображена видится, нежели от природы. Понеже на исподе идет вкруг камень серый венцем, по нем такожде венцом вкруг зеленых различных много кустов, что от долу к верху зря, посреде [237] яко венец, нарошно от ково увитый видится! На самом верху церковь есть не добре велика, между двемя часовнями, от царицы Елены состроена, где Господь наш преобразитися изволи. И оставив гору Фавор, видели издали в правой стране град Сефет [238] (Товия в главе первой) на горе зело высокой, где царица Есферь родилася. Живут тамо жидове; поведают, что их есть многое множество. Мало далее отшед, видеть также на горе разореный град Махеронт, греки его зовут Севаст, где святому Иоанну глава усечена [239] беша, и посады великия под горою, но ныне уже пусты. Показуют вне того града малые врата, ими же веден бе [св. Иоанн] на смерть. Оттоле к нощи на стан (nocleg) пришли ко граду Зиню [240] широкому, в нем же есть воевода (sedziak), которой готовился на войну. Под тем городком есть посад, где жидове живут. А хотя турком вера их запрещает вино пити, но пота свой закон хранят, пока им не прилучится такова питья достать [241] ; что [мы] явно в сем городку искусили (do'swiadczyli), егда к нам некий началник [242] , друг янычарина нашего, добре знаем пришел. Стали было (staneli'smy byli) в конюшне смрадной, для чего искахом иного подвория, в чем нам помог сей друг янычаринов, яко и обрели. Для того за труды мушкатию (muszkatele), юже ради янычар бочечку не одну имех всегда готову, крепко пил, руки прикладая, очи на небо возносил. Для чего приказали (upomnieli) нам янычаре, видя, яко пьян зело бысть, чтоб мы его ис конюшни не пущали, дабы пиянства не увидели граждане. Понеже таковаго пития тамо продажнаго не было, удобно бы могли проведать, в котором месте пиян напился, за что бы пеню платить [243] и в тюрме сидеть принуждени были. И для того хотя было нам на иное подворие приеждать, ради его не поехали, ожидая часа с четыре, чтобы проспался, и заметали его одеждами, чтобы иные турки пьяного не увидели.

По утру у Сихара встретили есма воеводу (sedziaka) в начале (w samych granicach) Самарии [244] , который ехал [245] с тремя сты конных в Персию землю на войну: седел на гнедом коне, в червчетой камке (adamaszku), в челме имел струфокамилово перо серое, чол книгу; за которым ехало сто человек конных мауров мамалуков, людей силных и бойцов. Мы, по обычаю странников, слезли с лошадей и ниско челом ударили. Поведали сами турки, яко мы в том щасливы, что он нас в Сихаре не сретил, занеже к странным человек есть жестоки и недавно некиих долго в тюрме держал, даже (az) их купцы апамейские и триполитамские (Trypolita'nscy) трема сты цекинов искупили [246] . Едва мы их минули, абие посла за нами, чтоб мы ему мыто дали, и тако всяк дал по две цекины, в чем нам янычаре великую помощь подали, что от нас вящши не истезали; то мыто выбирали от нас два Самаряне в поли, которые в красных челмах ходят, а хотя обрезуются, однако вера их з жидовскою не сходится.

Сихарь [247] лутчий есть град Самарии, о котором во Евангелии святаго Иоанна, в главе четвертой глаголет, между Гарисима (Garyzym) и Гебаля (Hebal) горами лежит, турки оный зовут Неаполим (Neapolem); под горою ростянулся зело, люден, имеет различных овощей изобилие, и ни един жидовин тамо не живет, ниже мимо ходя приставает, и тако с собою не согласуются [248] . И з утра отъехав полтретьи версты (pol mili) и съехав в сторону на стрелбище лучное [249] (na iedno z luku strzelenie) видели кладезь [250] , у котораго Господь наш с самарянынею глагола; заметан ныне камением; однако, знать мощно, и турки сами его почитают, что велий пророк (яко они Христа зовут) почерпе из него воду. Христиане тамо, по обычаю, припад на колена, «Отче наш» глаголют и землю целуют. От того кдадезя ехали ниским полем, зело дивным и хлебородным, которое бе Ияков Иосифу [251] , сверх его доли, дал. По правую страну есть село гараздо людное, егоже и до ныне селом Иосифовым зовут. А потом пятьнадесять верст (trzy mile) отъехав, о полднях стали на дворе стоялом (karwaseryi), откуду уже жидовская [252] земля начинается.

А хотя обет Господень ни коего сумнения не имеет и имети не может, однако в сим зде углу света, который жидовин от него за изобилованный обетован бе, — явно видети всяк может. Галилея хлебом и всякими плоды изобилованна [253] , поля хорошие имеет, хотя их горы проходят. Самария не добре высокия имеет каменные места (skaly), однако огородов много и круглых и ровных доброродных долин много также; виноградные огороды такоже зде суть частые и зело хорошие. А занеже толь изобилный сей уезд (powiat), для того и люден. Но июдская (Iudzka) земля хотя не столь хлебородна, понеже камениста и гор каменных зело великих [254] много имеет, однако масла и иных плодов, наипаче вина, неизреченным изобилием родит. Убо от пределов ея начав, еже ко Иеросалиму (что 35 верст (7 mil) будет) [255] , стены каменные, имиже огороды виноградные обведены были, видится, яко некие ступени, с исподи гор даже к самому верху восходящие, почему ми[мо] шедших лет множество виноградных огородов и вина изобилие знатно. Около Ерихона [256] такоже всякого изобилия и плодов (наипаче фиников (daktylow) и им подобных и лекарских вещей, которые теплых стран требуют) и вина суть великие знаки, тако, что не всуе сам Господь Бог тую землю млеком и медом изобилну нарицает. Отъехав в той земли пятьнадесять верст (mil trzy), видели есмы источник [257] , при котором Пресвятая Богородица (возвращаяся из Иеросалима) седе и позна сие, что отрочате Иисуса между иными не бе (о сем глаголет Лука евангелист, гл. 27). На горе видеть церковь и монастыря девичего, который постави царица Елена, валины (waliny).

Оттоле отшед десять поприщ (dwie mile), видехом град святый Иерусалим, и Господу Богу, яко нас сподоби видети, благодарение сотворихом. Всяк из нас «Отче наш» и «Радуйся, обрадованная Мария» (Zdrowa's, Marya), получения ради оставления грехов, иже престол апостолский [258] впервые зрящим сей град святый поволи, проговорил. Пять поприщ (mila) от града в лево, недалече дороги есть городок Саулов [259] Габда (Gabaa), о нем же в книгах Царств [1, гл. 10] Писание глаголет; уже разорен и пуст, одна толко башня, едва не вся цела стоит. Полтретья поприща (polmili) отшед, встретили есмы арапов разбойников [260] : бе их конных человек 25; един из наших янычар ехал к ним и с ними глаголя; потом егда разъехалися, поведа нам чрез толмача, чтоб мы тому яныченину били челом, за которого прошением смерти ушли. Сам твердил янычанин, что тех арапов знал гараздо, егда с ними не малое время розбивал, которые люди беша жестокие [261] .

За полтора часа до вечера, пришли есмы во Иерусалим, и по извычаю [262] стали у врат Рыбных (apud portam Piscium). Потом нецыи от янычар наших, вшедши во град во врата Дамаскинские, известили о нашем пришествии, и мы такожде пешаго янычара послали, о себе поведающе. Что уведав, отцы бернадыни пришли к нам: отец Христофор ис Тридента родом, наместник (понеже игумен (gwardyan) в Константинополь [263] в делах в церковных отъехал был и, возвращая[ся] во Иеросалим, во Ормянской земли умре), такожде с намесником приде отец Иоанн с Флорентии, которые егда нас по обычаю прияша любезно, ждали пока турки придут и в сумках наших осмотрят [264] , несть ли каких товаров. Тии пришед, оружие у нас побрали, которое в дороге токмо христианом носить волно, и к монастырю святаго Спаса провадили. А вшед в церковь, вместе с иноками преклоня колена, молебствовали, благодарение принося Господу Богу за премногую его милость, яко нас к тем местам здраво и счасливо привести сподобил, в них же сташа пресвятые нозе Его, егда спасение наше содея. Потом келии особые всякому страннику даны [265] и яствы вечерние принесены.

Поутру отслушали мшу и, по обеде, по извычаю, шли есмы в дом воеводы (kadego), где имяна наши и отцов наших писарь записал. Сия сотворя, иноцы прежде реченныя от всякаго из нас оточли денег единадесять цекинов (будет златых двадесять два), на коегождо цекины два за вшествие во град, а девять за припущение волное ко Святому Гробу [266] . Двойные золотые (dukaty zlote) весили, а кто злата не имел — ходячие денги, которые они зовут саинь, брали без весу [267] , понеже те денги им знаемы беша. Повара моего почитали вместо инока и два рубля [268] от него взяли, понеже иноки ничево не дают, кроме простых черноцов (laicy), которые однако имут дать два рубля (pie'c cekinow), для чего и сему моему, видечи его во иноческом платье, приказали ему в том побожитися, яко есть инок. Но он, не могучи сего сотворити, и се руку на небо подъя, поведая, яко не есть инок, то турки мнеша, еже по истинне и по их воли клялся, оставиша его, в чом их обманув, дву рублев (pie'c cekinow) другой половины не дал, еже повинен был дати. Имех с собою дву толмачов: одного Иакова стараго, котораго взях у кипрских мест Соленых, из Фамаvгусты (Famaugusty) призвав, другово молодово Георгия сирианина ис Триполя; обеих, яко обычай бе, пустиша безпошлинно. Возвращаяся от дому воеводского (kadego) и идучи близ церкви, благодарихом Господа. Потом пришедши в монастырь, шли к вечерне. В самы[х] дверех церковных паки тем [269] , которые нам церковь отпирали, дали есмы им по колконадцати майдынов, сиречь майдын ценою против денги (nasz grosz). А вшедши в церковь, шли в предел Гроба Господня [270] и, соверша краткое моление, шли к пределу Явления Господня [271] , яко в том месте востав от мертвых Христос Пречис-тей Матери своей прежде явитися изволи. Тамо иноцы вечерню пеша (бе священников [272] шесть человек, а простых иноков осмь), а потом бе ход со кресты [273] , в котором странники шли по два человека, имея в руках свещи. Первое стояние бе у малаго олтаря, по правую страну дверей церковных, где есть часть столпа [274] каменя красного порфира (привезох его частку в Несвежский костел), у котораго столпа биен бе Господь наш. Стихиры первые власные (hymn pierwszy wlasny) того места пели со а[н]тифоною и с молитвою. Потом бе поучение (exhortacya), в котором поучения сказатель (kaznodzieia) милость и щедроты Божия, в том месте показанныя, исчитал и к благодарению за них прилежно и тепло побуждал. Той чин и инде во всех стояниях бе. Отец Иоанн флорентиянин, речник (mowca) и ученый человек, в то время тая поучения дея. А понеже всяких языков люди в том костеле пределы свои или места молитвы имеют [275] , яко ниже сего о том речется, — сей предел, где явися Христос Матери своей, католиком подлежит и имеет совершенное прощение (odpust), яко и олтарь того, где тамо сей столп реченный стоит. Оттуду бе ход к пределу темницы [276] , в ней же бе Господь посажен, дондеже крест уготовиша: место есть малое, тесное и темное, ни откуду свет имать, высечено ис каменя (w skale). Знатно, что тамо бе или на разбойники заключение, понеже их в сем месте смерти [277] предавали, или жилища ради вертоградарю или стражу огорода, который име недалече тамо Иосиф от Аримофея (z Arymatyi), яко Евангелие глаголет. Той предел (oratorium albo kapliczka) есть языка греческаго людям данный, имеет седмь лет прощения. Возле того есть олтарь святаго Логгина [278] , иже копием ребра Господня прободе; но стояние у него не бывает, понеже ни коему языку не отдан. Шли есмы потом к олтарю, на которого месте воин о одежде Господне[й] мета жребий, и бе там стояние. Той олтарь подлежит арменом. Откуду бе ход к пределу того места, где святая Елена Крест Господень обрела [279] . Шли есмы тамо боле тридесяти ступеней. А посреде на левой стране есть святыя Елены молитвенник (oratorium) или часовенка (kapliczka). В том пределе Обретения Креста Господня есть олтарь великий католицкий, имея полное прощение; а по правую страну того олтаря есть олтарь менший, который греком подлежит. Возвращаяся оттоле по правую страну, шли есмы к молитвеннику святыя Елены [280] , которую Церковь Иерусалимская в великой имеет чести, и тамо к той часовне ход творит, где такожде прощение полное есть. И по-истинне, кто токмо был в Земли Святой, исповесть тоя царицы великую святость и всякое должное почитание, яко егда в самой токмо Полестине егда не триста церквей каменных поставила, которых ныне [281] часть паде, и стены, каким доволством созидала, показуют, часть их есть целых и зело щедро и богато наданы (nadane) суть. Та убо царица, обретши Крест Господень и возвращаяся, егда от единаго града к другому не бе видеть [282] , на местах вышших и по горам (po grobach), в море [283] идущим, башни каменные высокие повелела ставить, на которых огни радости и веселия знаки показуя палила, коих башен в Сирии Феницкой (Fenickiey) есть зело много. Сице велию радость — Обретение древа Креста Господня — имела сия дивно святая святоша ('swiecica), на котором Господь спасение наше и свобождение соделати изволи. Та часовня отдана есть арменом. Восходя оттуда паки, егда в церковь пришли, остановися ход у олтаря, под которым есть столп ругания и посмеяния [284] (из мрамора сераго, то[л]ст и низок), на нем же Господа нашего посадиша у Пилатовой судной полаты, и тамо терновой венец возложиша, зело поругашася. Перенесла тамо той столп святая Елена, имать прощения седмь лет. Отдан той олтарь абиссыном [285] или мурином, которые Яна пресвитера, или попа (popiana) [286] короля имеют, и которым тамо, ради великия их нужды, милостыню дают. Ходят в простом холсту, тело жестоко [287] изнуряют, всегда на коленях молятся, Писание Святое в великой чести имеют; мяса никогда не ядят, рыбы редко, понеже их тамо несть, а когда прилучатся, тогда их в воскресение, во вторник, в четверток, и то аще несть пост, ядят. Без шапок, по естественному обычаю своему, ходят, власы долгие носят, возроста суть высокаго и тонкаго; главы, яко отроков, малы имеют, образ [288] (twarz) добрых и истинных показует.