Дюжину битв спустя, Ури объявил о финальном сражении между двумя лучшими воительницами.

– Чезета, - прохрипел седовласый Вир, - хочу позырить на мою старую кобылку. Дойки у нее что надо.

Главный кастомайзер Дэнджеров испытующе взглянул на Юла:

– Я не могу тебя оставить без присмотра. Клетки уж больно ненадежные. Если возьму тебя с собой, обещаешь не делать глупостей? Сбежать или еще что-то в этом роде сотворить не вздумаешь?

– Я буду послушным, - честно соврал Юл, - если дашь мне... вмазаться.

Ухмыльнувшись, Вир покачал головой, просунул бутылку сквозь прутья:

– На! Только не усердствуй! И вот тебе закусь, а то плохо станет.

– Что это?
– спросил парень, вертя в пальцах черный корешок.

– Узнаешь, как глотнешь, сразу закусывай, спирт легче пойдет.

Юл так и сделал. Действительно, огненная жидкость показалась не столь обжигающей, как два прошлых раза. Корешок оказался кислым на вкус.

Вир открыл клетку, обвязал парня веревкой вокруг талии, намотал конец на руку.

– Двинули, - прохрипел кастомайзер.

Юл покорно, точно бычок на привязи, поплелся за кочевником. Опьянение навалилось на парня с внезапной силой. На душе стало весело и легко. Мысли о бегстве куда-то улетучились. Младшему правнуку подумалось, что хитрый Вир специально дал ему пожевать корешок, который отупляет и лишает воли, однако мгновение спустя Юл позабыл о коварстве старого байкера. Кастомайзер, бесцеремонно растолкав кочевников, пробился к самому краю сцены, по периметру которой в землю были воткнуты факелы.

Одетые в одни холщовые подштанники, друг на друга взирали исподлобья вымазанные в грязи соперницы. Первая байкерша была молодой жилистой женщиной с лицом не то что бы некрасивым, но каким-то мужиковатым, да и подстрижена она была совсем коротко. Взгляд парня сам собой упал на ее грудь - небольшую, с топорщившимися длинными сосками. Второй воительницей оказалась полноватая брюнетка в возрасте. Она зло скалилась, морща маленький нос. Груди у нее отличались значительным размером, а круглые, развратно чернеющие соски заставили Юла на довольно продолжительное время забыть о дыхании.

– Что, сучка белобрысая, это все, на что ты способна?!
– выкрикнула брюнетка, явно работая на публику.

– Побереги нервишки, жируха!
– наигранно захохотала жилистая блондинка.

Зарычав, выставив вперед согнутые пальцы, брюнетка кинулась на соперницу. Однако светловолосая бестия в последний момент отскочила, сделав подножку, и под общий хохот пьяных бородатых мужиков и не менее пьяных размалеванных женщин, брюнетка, перекувыркнувшись, полетела в слякоть, зацепив пяткой факел и обдав передний ряд восторженных зрителей мириадами мутных брызг. Она сразу же вскочила, зашипев от боли и запрыгав на одной ноге, а затем вновь метнулась в сторону блондинки. Однако и в этот раз промахнулась, с чавкающим звуком бухнувшись массивными грудями в лужу.

– Чезета, детка, что ж ты так! Провались все в баггерхелл!!!
– разочарованно произнес Вир и приложился к бутылке.

Юл неожиданно пришел в себя. Он посмотрел на веревку, которой кастомайзер обвязал его вокруг талии, затем перевел взгляд на стоящего рядом гогочущего толстопузого байкера, у которого на поясе висел маленький нож. В голове парня мгновенно созрел план. Он потянулся к рукояти.

Юл тревожно осмотрелся. Вроде бы до него никому не было дела. Улюлюкающая, громко смеющаяся толпа с превеликим удовольствием взирала на то, как белобрысая фурия вдавливала в грязь истошно визжащую брюнетку, барахтающуюся в хлюпающем месиве.

Парень тем временем осторожно, сантиметр за сантиметром, извлек нож из ножен. Лезвие предательски блеснуло в свете факелов и полной луны, отчего у Юла неприятно кольнуло в груди. Но никто ничего не заметил... вроде бы.

На сцену вышел Ури. Расхохотавшись во всю глотку, он оторвал жилистую блонду от брыкающегося тела соперницы, поставил ее на ноги и прокричал:

– Победительницей объявляется Ява Бесноватая из клана Фалкомов! В награду ей - последняя рабыня!

– Да! Наши рулят!
– заорал толстопузый, двинув локтем Юла.

От неожиданности парень выронил нож. Байкер перестал скалиться, повернулся, обдав Юла перегаром. Грохот, пьяный гвалт, отборная ругань, выпачканные в черно-коричневое фурии, горящая бёрн-трава на палках, воткнутых в землю - все это куда-то исчезло; во вселенной остались лишь налитые кровью, отупленные бухлом глаза кочевника, будто говорящие: "Сейчас кто-то огребет!"

Юл придурковато улыбнулся, моментально наклонился, поднял нож, протянул его толстопузому:

– У вас, кажется, выпало... ор... оружие... вот...