– Ингодвитраст, - сказал Вир без всякого выражения, - нам нужна информация.

– Что нужно?
– спросил Ури. Слово ему показалось знакомым.

– Информация. То есть нам нужно узнать, что ей известно о твоей дочери и Юле.

Только сейчас Ури сообразил, что в пылу боя совсем забыл о "языке".

– Верно мыслишь, - сказал он, радуясь, что в походе оказался такой сметливый воин, умеющий контролировать себя.

– Как тебя зовут?
– Вир заглянул в слезящиеся глаза людоедки.

– Думдума умирать, - старуха всхлипнула.

– Как тебя зовут?
– медленно, почти по слогам повторил кастомайзер клана Дэнджеров.

– Людя Думдума умирать...

– Сраная старая шлюха!
– взревел Ури и пнул пленницу пяткой в голову.
– Отвечай, сука, где моя дочура?

– Яра, Яра, Яра...
– залепетала носатая бабка.

– Что ты буровишь, тварь! Я сказал, отвечай...

Вир поднял вверх ладонь:

– Подожди, Ури... Тебя зовут Яра?

Старуха непонимающе завертела головой. Тогда Вир ткнул ее в грудь и произнес:

– Яра.

Людоедка кивнула.

– Вир, - кастомайзер указал на себя, - и Вир спрашивает Яру, не видела ли она парня и девушку. Не съели ли вы их?

– Что!!!
– взревел Ури, но Златорукий вновь поднял ладонь в сторону президента и медленно повторил вопрос.

Старуха испуганно зыркала на байкеров и молчала. Вир терпеливо спросил третий раз, а затем и четвертый, и пятый.

Наконец, до людоедки дошел смысл и она забубнила:

– Людя Думдума кушать зверь-четыре-копыта, людя Думдума не кушать нелюдь. Нелюдь и жена-нелюдь убегать. Людя Думдума не поймать нелюдь.

– Куда они убежали?

Вир повторил дважды, прежде чем пленница махнула рукой в сторону юга.

– Когда?

– День-сегодня...

– Это гуд, - задумчиво произнес кастомайзер.

– Вир отпустить Яра?
– жалобно промямлила старуха.

– Отпустить, - сказал Златорукий, - в баггерхелл...

Выхватив нож, Вир ударил людоедку под левую грудь. Та, встрепенувшись, беззвучно рухнула в костер. Где-то в ночи послышался плаксивый детский крик:

– Баба!.. Баба!.. Баба!..

Даже у каннибалов есть чувства. Даже каннибалам жаль своих мертвых. Неп Дальнозоркий, бросив пронзительный взгляд в темноту, засмеялся:

– Баггерята, мы их так и не поймали. Ушли в кущери, а потом в окна древних домов, а сейчас их ловить нет никакого смысла.

– Нам нужно заночевать, - Вир Златорукий вытер нож о тряпье, которым были обмотаны ноги старухи, чей корпус уже охватывало жадное пламя, - без солнца мы не сможем напасть на след.

В нос предводителя Дэнджеров ударил отвратительный запах паленой человеческой кожи.

– Только не здесь, - сказал Ури, сморщившись, - вернемся на поляну с баггерским храмом. Отсюда возьмем лишь угли, чтобы быстрее разжечь костер.

Гексаграмма 24 (Фу) - Возвращение

Самый короткий путь не всегда самый быстрый

Рано утром беглецы выпили по два фазаньих яйца и наскоро перекусили мясом, недоеденным прошлым вечером. Еще четыре яйца они оставили на потом. Порывшись в комнатах второго этажа, Юл обнаружил сумку в сносном состоянии, которая, конечно, не могла заменить его вещмешка, но, тем не менее, была вполне пригодна для походных нужд. К ней он привязал лианы, получился своеобразный рюкзак. Из лиан же парень наскоро сплел себе поножи для гладиуса.

Юл и Хона разбаррикдировали вход в особняк, оседлали байка и, набрав воды в реке, отправились на юг. Лошади было тяжело нести двух наездников, и потому они ехали медленно. Парень даже предложил идти пешком, на что получил язвительный ответ, что от этого он не перестанет быть нажопником.

Юла удивило то, что слова спутницы совсем его не обидели.

"Наверное, я к ней привыкаю", - подумал парень.

Впрочем, проехали они не более тысячи шагов. Хона вдруг резко дернула поводья, поднялась на стременах.

– Что такое?
– спросил парень.

– Тихо!
– шикнула она, вытянув шею, и внимательно оглядывая местность.

Юл посмотрел туда, куда смотрит Хона, но ничего такого не заметил. Тогда он прислушался, однако, кроме стрекотни насекомых, никаких посторонних звуков до его ушей не дошло. Он сделал вдох. Пахло цветущей степью. Утро еще не сменилось дневной жарой, и было прохладно. Мир да благодать, одним словом.

– Видишь темные и серые пятна?
– Хона указала куда-то в степь.
– Там, вдали, видишь?