– Нет...

– Они к нам приближаются... это вердоги, отродья степных кошмаров...

– Да не вижу я ничего...

– Неудивительно, ты ж безмозглый кегль!

– Слушай, давай без оскорблений, - предложил парень.

Произнес он это совершенно бесцветно, просто по инерции. Вспоминая демов, Юл очень внимательно отнесся к словам напарницы.

– Они настигнут нас, - сказала Хона, - нужно возвращаться в тот дом, где мы ночевали.

– А как же Пагубь? Ты отказываешься от похода?

Девушка, не ответив, развернула и пришпорила лошадь. Байк тяжело поскакал. Юл периодически оглядывался, но по-прежнему не замечал никакой опасности.

"Может, она меня обманывает", - подумалось парню. Впрочем, вряд ли. Хона не из шутниц. Это, скорее, Юл мог бы разыграть ее.

Вскоре показались заросшие и полуразрушенные дома деревни. Проскакав по тропе, которая когда-то была улицей, наездники на всех парах ворвались во двор двухэтажного дома.

– Ты уверена, что за нами кто-то гонится?
– парень спрыгнул на землю.

– Заткнись!
– проорала Хона, спешившись.
– Закрываем проем! Быстрей! Быстрей, давай!

Парень и девушка схватили сплетенные друг с другом пластиковые поддоны, подтащили к входу и загородили его, принялись спешно связывать конструкцию со штырями на стене и деревцами.

– Этого мало!
– выкрикнула Хона.
– Нужно чем-нибудь завалить их. Чем-нибудь тяжелым!

Юл забежал в дом, нашел комнату, где по углам стоял различный ржавый хлам. Побежал к побуревшему ящику, предназначение которого для него оставалось загадкой. В длину и ширину ящик равнялся трем локтям, в высоту он был с человеческий рост и еще четверть. Упершись в стену, парень с грохотом свалил его, затем позвал Хону. Пыхтя и обливаясь потом, напарники выволокли ящик на улицу, затем подтащили его к заграждению, плотно притиснули к поддонам, побежали в дом за более мелкими предметами.

Они безостановочно наваливали рухлядь на поддоны, скрепленные лианами. Хону била тяжелая одышка, но она продолжала вытаскивать из дома металлическое барахло, имеющее хоть какой-нибудь вес. Юл следовал примеру девушки, хотя особого страха не испытывал.

И, наконец, после десятой или даже двенадцатой ходки, байкерша, подскочив к баррикаде, вдруг пронзительно взвизгнула, уронив проржавевшую до дыр толстую трубу. Выхватив гладиус, Юл бросился к напарнице и тоже замер. В щель между перекладинами поддонов скалилась черная, вытянутая в длину собачья морда. Сзади испугано заржала лошадь. Парень вздрогнул.

Пес глухо зарычал. Желтые глаза его сверкнули бешеной злобой. С клыков стекала вязкая слюна. Юл не мог отвести взгляда от зверя. Острые зубы, мощные челюсти, поджарые мышцы - животное являло собой безупречное орудие убийства.

– Не смотри! Не смотри на него!
– Хона закрыла рукой лицо.
– Черные вердоги умеют зачаровывать! Они отродья степных кошмаров!

Но Юл будто не слышал напарницу.

– Безупречно, - прошептал он, и гладиус в его руках задрожал.

Гексаграмма 25 (У-ван) - Безупречность

Лучшее наслаждение настоящим - знать, что лучшее еще впереди

– Нет!
– взмолилась Хона.
– Прошу, не смотри на него! Он приманит тебя!

Парень молча и медленно двинулся в сторону рычащего пса.

– Нет! Не надо!
– байкерша схватила напарника за плечо трясущейся, слабеющей рукой, но, видимо, ужас был настолько силен, что пальцы сами собой разжались и сползли по руке юноши.

Парень сделал очередной шаг навстречу баррикаде, а Хона плаксиво залепетала:

– Умоляю, Юл, не надо! Сопротивляйся, Юл, умоляю!

Пес зарычал громче и утробнее. В медных жестких глазах его пылали властное неистовство, неистребимый голод и беспощадная ярость. Он подзывал к себе жертву грозным рыком, который просто невозможно было ослушаться.

– Юл... Юл, борись...
– прошептала девушка, но голос ее был тих и немощен, а зов пса - свиреп и силен. Никакой надежды на спасение теперь не имелось.

Последний правнук подошел к щели, из которой торчали острые изогнутые клыки, нагнулся и вдруг сделал резкий выпад гладиусом. Морда исчезла, и за оградой послышался жалобный скулеж.

– Это всего лишь собака, только большая и сильная, - сказал парень, разогнувшись.

Хона, убрав руки от заплаканного лица, удивленно вытаращилась на напарника:

– Он что, не зачаровал тебя?

– Нет, зато теперь псина будет без одного глаза, - Юл пожал плечами.
– Просто я подумал, почему именно черные собаки должны уметь гипнотизировать? А чем другие хуже? Это всего лишь страшилки. Все эти демоны Внешней Тьмы, Скальпели Косноязычные, шлюхи Радиации, писающие в реки, всякие там небесные лошади, все это люди придумывают, чтобы объяснить себе необъяснимое. Я даже книгу читал... ну, не читал, просматривал, "Истоки мифологии" называется. Знаешь, сколько мама мне в Забытой деревне сказок нарассказала, пока я к прадеду Олегу не попал на обучение?