Силуэт Филипа был хорошо виден в длинном задымленном коридоре: он походил в этот момент на муху, которая случайно залетев в комнату, ищет форточку, чтобы вновь обрести свободу.

Мегрэ наблюдал за ним через приоткрытые двери. Дождался, пока тот, наконец, спустится по ступенькам.

Комиссар отчетливо различал биение собственного сердца. Он поплотнее притворил дверь и отправился к Торрансу, который постепенно приходил в себя, подобно актеру, вернувшемуся со сцены в гримуборную. Он сразу заметил, что комиссар чем-то озабочен и неспокоен.

— Патрон, вы думаете, он его прикончит?

— Думаю, что попробует. Искренне надеюсь, что у него ничего не выйдет.

— Наверное, Филип сразу же помчится туда, где рассчитывает найти морфий.

— Наверное.

— Вы знаете, куда?

— К Блошу.

— И он ему даст?

— Я категорически запретил ему делать это. Надеюсь, он не осмелится ослушаться.

— Так значит…

— Не знаю. Сейчас я отправляюсь на Монмартр. Наши знают, где меня искать. Ты пока оставайся здесь. Если произойдет что-либо непредвиденное, звони в «Пикрат».

— Я сегодня уже обалдел от бутербродов, при таком режиме работы немудрено заработать и язву желудка. Но ладно. Это все-таки лучше, чем возиться с педиком.

Мегрэ надел пальто и шляпу, захватил со стола две остывшие трубки и спрятал их во внутренний карман пальто.

Прежде чем поймать такси, чтобы отправиться на улицу Пигаль, Мегрэ заглянул в пивную «Дофин», где выпил рюмку коньяку. Головная боль прошла, но он чувствовал, что сегодня заработает себе новое похмелье.

В витрине уже не было фотографий Арлетты. На их месте висели фотографии другой девушки, старающейся повторить тот же номер. Похоже, что на ней было то же платье, в котором выступала Арлетта. Бетти оказалась права, когда говорила, что это нелегкое занятие. Это была молоденькая и пухленькая девушка, наверняка, красивее в жизни, чем на фотографии, в застывшем движении обнажения, вульгарная и бесстыдная. Как на порнографических открытках или ремесленных наглых ню, которые обычно подмигивают со стенок ярмарочных балаганов.

Мегрэ толкнул уже открытую дверь. Одна лампа освещала бар, другая горела в глубине зала, а посередине был темный круг. Фред в белом гольфе с закрытым горлом, в очках в толстой оправе читал вечернюю газету.

Их квартирка была настолько тесной, что Альфонси с супругой использовали днем помещение кабаре как личную столовую и гостиную. Клиенты, в большинстве своем, близкие знакомые, приходили сюда специально, чтобы выпить рюмку у стойки бара.

Фред посмотрел на входящего комиссара из-под очков, не поднимаясь с места, подал ему широкую ладонь и жестом пригласил садиться.

— Я был уверен, что вы еще посетите нас, — сказал он.

Однако он не объяснил, почему он был так уверен в этом, а Мегрэ не проявил к данной детали повышенного интереса. Наконец Фред закончил читать статью о продолжающемся следствии по убийству Арлетты, снял очки и поинтересовался:

— Что вам подать? Коньяк?

Он неторопливо прошествовал к бару, наполнил две рюмки, после чего вновь уселся со вздохом удовлетворения, как человек, полностью довольный своей жизнью. Оба прекрасно слышали шаги, раздающиеся наверху.

— Это ваша жена?

— Да, обучает новенькую.

Мегрэ едва сдержал улыбку, представив себе толстую Розу, которая демонстрирует девушке, как нужно сексуально раздеваться.

— Вас она не интересует? — спросил Фред.

Комиссар пожал плечами.

— Хорошенькая малышка, грудь у нее лучше, чем у Арлетты, и совсем свеженькая. Однако не то…

— Зачем вы старались меня убедить, что половые сношения с Арлеттой вы имели только здесь, на кухне?

Однако собеседник Мегрэ отнюдь не смутился.

— Вы, небось, проверили у хозяина меблированных комнат? Если говорить откровенно — я сделал это из-за жены. Подобное знание не доставило бы ей удовольствия. Она очень боится, что однажды я ее брошу из-за молодой.

— Вы бы бросили ее из-за Арлетты?

Фред открыто смотрел на Мегрэ.

— Да, если бы Арлетта захотела.

— Вы потеряли от нее голову?

— Можно сказать, и так. У меня в жизни были сотни женщин, может даже и тысяча. Никогда не занимался подсчетами, однако подобных Арлетте встречать не доводилось.