У большинства беспозвоночных и низших позвоночных запоминание личного опыта связано с конкретными биологическими задачами и мало зависит от воспитания, которого часто просто нет. Поведение представителей этих групп обычно инстинктивно, а доля новоприобретённых знаний сказывается только на небольшой части адаптивных действий. Эти особенности обусловлены малыми размерами нервной системы и ограниченной ёмкостью памяти.

Для рептилий, птиц и млекопитающих ситуация немного меняется. Их мозг несравненно больше, а вместе с числом нейронов растут способности к запоминанию индивидуального опыта и подражанию. В результате этих нейральных приобретений возникают такие феномены, как запечатление, сложная и даже коллективная забота о потомстве, коррекция адаптивного поведения в стае или сообществе. У обладателей наиболее крупного мозга доля личного опыта приобретает всё большее значение, а внегеномные способы передачи поведения постепенно превращаются в обучение. Следует подчеркнуть, что в животном мире приобретённые формы поведения почти никогда не могут превалировать над врождёнными (Савельев, 1998, 2005б, 201 5a).

Всеми этими возможностями обладает и человек, но они усилены огромным ресурсом головного мозга. Простое запечатление мамы только вылупившимся из яйца гусёнком заменено в мозге ребёнка формированием целых комплексов социальных инстинктов. На самом раннем этапе индивидуального развития простейшие действия копируются у родителей. Обычно это интонации речи, слова, манера поведения и масштабы социальной агрессии. Автоматически фиксируются мозгом традиции питания, запахи, манера движения, обстановка помещений и суточные ритмы. Самыми существенными детскими запечатлениями являются представления о существующих в сообществе ценностях. Отношение к самой жизни, социальным взаимодействиям, предметам и явлениям запечатлевается как этнографический инстинкт поведения и сохраняется на всю жизнь.

С расширением внесемейных контактов подростка начинается активное подражание, принудительное или самостоятельное обучение. Эти процессы длятся более десятка лет, пока головной мозг не достигнет периода полового созревания. В это время он почти утрачивает способность ко всем формам подражания, кроме репродуктивного. Инстинктивная нацеленность на размножение снижает все механизмы запечатления и рассудочное восприятие окружающего мира. Это гормонально-эмоциональное потрясение организма является своеобразным финалом накопления универсальных поведенческих инстинктов социального происхождения. Способность осваивать новые алгоритмы поведения сохраняется на долгие годы, но в меньших масштабах. Дальнейшее восприятие мира зависит от индивидуальной организации мозга и носит более изощрённый характер.

Для нас важно то, что мозг человека развивается очень долго, а события, аналогичные гусиному запечатлению, могут происходить на протяжении полутора десятков лет. У человека это называется созреванием или взрослением. В этот период происходит своеобразное человеческое запечатление социальных инстинктов, которые сохраняются в специальных лобных, височных и теменных областях мозга (Савельев, 2015б, 2016). Однако проблема состоит в том, что социальные инстинкты прививаются молодым особям очень непредсказуемым способом. Степень случайности запечатления некоего алгоритма поступков и социальных ценностей зависит от состояния мозга в тот или иной момент созревания. Для каждого конкретного человека сущность формирования личности довольно проста и регулируется морфогенезом мозга.

Рассмотрим реальный пример социального запечатления подростком некоего алгоритма поведения или даже целостной жизненной стратегии, который можно считать социальным инстинктом. Например, быстро растущий юнец несколько дней провёл у любвеобильной бабушки. В это время он не мучил кишки в модных забегаловках, а отлично питался. Растущий организм оказался в блаженном переизбытке метаболитов, а это неизменно стимулирует рост отростков нейронов и образование новых синаптических связей, необходимых для формирования долговременной памяти. Вполне предсказуемо вырвавшийся от занудной старушки подросток решил потратить карманные деньги и пошёл в кино. Попав на хорошо сделанный и содержательный фильм о жизни нищего писателя, сочиняющего романы о суперагенте, мальчик был потрясён. На его детское сознание оказали огромное влияние как изящная шпионская жизнь с шампанским, сигарами и горячими красотками, так и убогость существования сочинителя этих соблазнов. Философия парадоксальности бытия была накрепко запечатлена в нейронных связях его мозга благодаря бабушкиным закускам. Подростка привлекла форма двойной жизни, которая сохранилась в виде социального инстинкта и стала его скрытой натурой. Прожив длинную жизнь шпиона, он в конце концов стал писателем, хотя и далёким от гротескного киношного образа. Такое влияние социальных моделей поведения на формирование сознания неизбежно происходит с каждым человеком, особенно в молодости.

Встреча с сильной и целеустремлённой личностью, плоды работы гения, просмотр яркого и умного кинофильма, прочитанная книга или случайный разговор могут повлиять на человека больше, чем любые педагогические ужимки родителей и учителей. Среди известных примеров достаточно вспомнить судьбы гениальных композиторов, учёных, ораторов и философов. Так, Моцарт в своих ранних сочинениях подражал Карлу Филиппу Эмануэлю Баху и Иоганну Адольфу Гассе, а Бетховен — Моцарту. Молодой Аристотель стремился походить на Платона, Тацит — на Цезаря, Лейбниц был ярым картезианцем (сторонником Декарта), а Кант — последователем Юма. Сильные юношеские впечатления изменили жизнь будущих гениев, послужив основой для редких и необычных социальных инстинктов. Следует уточнить, что каждый из этих великих запечатлителей гениальных образцов мог встретить другую одарённую личность и прожить совершенно иную жизнь. В этом отношении социальные инстинкты довольно случайны, но масштабы их притягательности и влияния зависят от сходства конструкции мозга учителя и ученика.

Надо отметить, что мозг сохраняет потенциал социального заполнения довольно долго, но само запечатление происходит быстро и зависит от метаболизма, среды и образца для подражания. Отличное запоминание обусловлено массивом межнейронных связей, причём неизвестно, в какое время и в каком окружении подростка они возникнут. По этой причине нельзя предсказать момент ключевого запечатления, которое может быть многократным. Эти особенности созревания мозга человека требуют внимательного подхода к заполнению его специфических областей необходимыми социальными инстинктами. Для успешной и глубокой замены одних социальных инстинктов на другие требуется в среднем около 20 лет методичной работы. Чем дольше внушаются нужные сообществу или властям социальные инстинкты, тем выше вероятность их запечатления. Примером является воспитательная политика Советской России и Германии в 20-30-е годы ХХ века. Для создания системы новых представлений о мире у молодёжи потребовалось всего 15-20 лет навязывания выдуманных социальных инстинктов. При хорошем контроле за общественной информацией в обеих странах удалось легко получить популяции убеждённых бойцов, которые вскорости перешли к массовому истреблению друг друга.

Аналогичные процессы происходят на Украине с 90-х годов ХХ века по настоящее время. Методичное и непрерывное внедрение национальных социальных инстинктов в мозг детей и подростков привело к формированию популяции с устойчивыми алгоритмами агрессии этнической направленности. Сущность такого поведения инстинктивна и построена на двух примитивных мотивациях лимбического происхождения (Савельев, 2015б). Одна обусловлена инстинктивным стремлением к увеличению личной, групповой или этнической доминантности. При этом способ достижения искомого биологического состояния не имеет никакого значения. Он стимулируется внутренней системой наркотического самопоощрения мозга, так как соответствует эволюционному опыту выживания.