В противовес этим некрасивым и разрушительным инстинктам среди наиболее агрессивных и аморальных популяций гоминид сложилась гуманистическая модель отсроченного церебрального сортинга. Эта система никакого отношения к своему поэтическому названию не имеет и осуществляется с совершенно иными целями. В социальных структурах изобретаются и внушаются населению идеи, которые должны объединить или уравнять всех на свете. В этом случае кажущиеся правдивыми, неподкупными и справедливыми социальные системы создают иллюзию той же исключительности, но на несколько изменённом фоне. В таких ситуациях основными признаками человеческой доминантности объявляются полный гуманизм, абсолютное равноправие и соблюдение многочисленных прав людей, ослов, дубов и клопов.

На первый взгляд системы такого типа выглядят человеколюбивым торжеством разума и гармонии. На самом деле избыток равноправия и свободы неизбежно приводит к праздности, сексуальным извращениям и изобретению необычных форм социальной конкуренции. Иначе говоря, попытки локального воссоздания райского периода эволюции развращают, а нарочитый гуманизм лишь немного маскирует архаичные инструменты искусственного отбора. Без биологически мотивированных причин сытые и похотливые гоминиды никакой сознательности, тяги к труду или желания интегрироваться в благородное сообщество не проявят.

Подобные социальные конструкции нежизнеспособны, поскольку для содержания больших масс праздных и быстро размножающихся гоминид необходимы значительные ресурсы. Даже комплексы социального жилья, минимального здравоохранения и раздача карточек на еду требуют очень больших финансовых затрат. По этой причине все гуманистические системы крайне нестабильны и требуют внешних источников содержания. Странам, проявляющим чрезмерную заботу о собственном населении, приходится заниматься жестоким финансовым и физическим грабежом всех, кто находится вне их собственных территорий. В результате возникает локальная эволюционная стабильность, вызванная двумя причинами. С одной стороны, государство формирует искусственную доминантность своего населения, неоправданно высоко оплачивая его труд. С другой — изобретаются крайне затратные социальные льготы, обеспечивающие пищу, репродукцию и вызывающие полную зависимость свободных гоминид. Это необходимо делать для того, чтобы превратить быстро нарастающую массу похотливых бездельников в сытых и послушных избирателей. По сути дела, доминантная часть популяции стремится любой ценой продлить своё райское существование, замедляя или стабилизируя условия отбора внутри страны.

Таким способом благоденствующие сообщества выносят неприглядные и кровавые инструменты искусственного отбора в разграбляемые зоны планеты. Паразитический гуманизм ничего не меняет в отборе, а только замедляет его течение в одной или нескольких странах. При избытке пищи и условий для размножения гоминиды могут временно снижать внутривидовую агрессию, что только откладывает и увеличивает размеры последующей волны искусственного отбора. Возникновение и развитие гуманистических систем очень привлекательно для дальнейших эволюционных процессов. Достаточно вспомнить нежнейший и велеречивый пацифизм, который привёл к двум мировым войнам и невиданным успехам в области эволюционного отбора. Об этом свидетельствуют 70-80 млн человеческих жизней, оборванных во время двух мировых войн. Следовательно, любые либеральные системы исподволь готовят масштабные конфликты с массовым истреблением носителей устаревших социальных инстинктов и обладателей архаичных конструкций мозга.

По этой причине агрессивный государственный режим переносит всю тяжесть искусственного церебрального сортинга на собственное население, а гуманистический — на чужое. Через некоторое время процессы отбора меняются на прямо противоположные. Оба подхода никаким рассудочным содержанием не обладают, а являются компонентами одного и того же дикого процесса биологической эволюции. Эти социальные модели абсолютно непригодны для осмысленного развития человечества. Такие государственные конструкции являются только источником усиления внутривидовых различий мозга и топливом для аморального отбора.

Рассмотрим процесс формирования социальных иллюзий или инстинктов как инструмент эволюции несколько подробнее. Для появления новых социальных инстинктов достаточно на протяжении 15-20 лет проводить системное и методичное насаждение любых нелепостей, выдумок и откровенных глупостей. Свежее поколение убеждённых носителей новейших иллюзий не замедлит появиться на улицах городов в коричневых, белых, красных или чёрных рубашках, тюрбанах или фуражках, под красными, чёрными или радужными флажками. Сомкнув колонны, марширующие крикуны и певуны с молитвами, гимнами и маршами станут очередными инструментами церебральной эволюции. Большая их часть будут использованы для уничтожения устаревших конструкций мозга, а затем и сами отправятся на гильотину. В бескомпромиссной эволюционной гонке инструменты уже проведённого сортинга всегда становятся непригодны для будущего. Инстинкт, даже социальный, плох тем, что его можно убрать только вместе с головой.

К сожалению, напрашивается вывод о том, что в результате формирования любых новых социальных инстинктов эволюционный сортинг мозга начинается сразу внутри популяции или государства. Агрессивные режимы пытаются это явление использовать, а либеральные — замедлить. Независимо от хотения властей события всегда развиваются одинаково. Разница состоит только в степени публичности происходящих процессов. На первом этапе обладатели старых социальных инстинктов лишаются мест их хранения при помощи топоров, мотыг или гильотин. После начального интенсивного, но кровавого сортинга процесс немного замедляется. Проблема задержек состоит в том, что для создания новых инстинктов просто нет готовых носителей с совершенно пустыми головами. Их можно только изготовить заново. Стимулировать человечество к размножению не очень сложно, поскольку для большинства это единственная инстинктивная цель, развлечение и смысл незатейливого существования.

Инопланетные писульки чертовидного эстета оценили наши склонности к неуёмному фантазёрству как само собой разумеющееся свойство. Они приоткрыли оригинальный метод мышления даровитых галактических наблюдателей. Засланец откровенно писал:

«Двуногие владеют огромным мозгом, который обладает способностью к безудержной фантазии, почти не связанной с реальностью. Это драгоценное для нас свойство они растрачивают на мечтания о модных анатомических достоинствах, надевании разноцветных покровов, расширении личных зон размножения и приобретении раскрашенных самодвижущихся тележек. Если бы эти существа знали, что регулярные мечтания позволяют мозгу автономно находить оригинальные решения, то от них не было бы никакого спасения во всей Вселенной. На наше счастье, аборигены не понимают, что продолжают оставаться участниками дикой биологической эволюции. Они наивно считают, что преобразили природу и живут так, как сами придумали. Эта анекдотичная ситуация приводит к тому, что они увлечённо ускоряют искусственный отбор. Имея возможности решения практически любых планетарных и галактических проблем, они остаются невменяемыми инструментами биологических процессов».