Когда Метте вернулась в дом, занося в дом поток морозного воздуха, в комнате было уже немного теплее и светлее.

— Смотрю, вы уже осваиваетесь, — заметила новая знакомая, расстегивая свой жакет. — Камин есть и в спальне, давайте его тоже разожжем. Я проверила генератор, он в рабочем состоянии, но надо ему устроить прогон, и сделать это лучше днем. Включим его завтра. Здесь также имеется солидный запас газа, так что проблем со светом, теплом и приготовлением пищи не будет. А вот с водой сложнее — ее мало. В кладовой несколько канистр с питьевой водой. Но если захотите что-то еще, то придется брать снег и топить его на огне.

— Все понятно, — отозвалась Фреда, — А теперь не скажете — зачем меня сюда привезли? И почему именно сюда?

Метте изобразила в ответ сдержанную улыбку и пожала плечами:

— Все, что мне сказали — это доставить вас сюда в целости и сохранности, присматривать за вами и помочь, если помощь потребуется. А ответов на ваши вопросы у меня нет. Спросите обо всем у Рейна, — ответила рыжеволосая вервольфица.

— У кого спросить? — удивилась Фреда.

— У Рейна, — ответила Метте, — У Вагнера.

— Почему вы называете его Рейном? — не поняла Фреда.

— Потому что его так зовут. Рейнхард — Рейн.

Ах, да, и правда, ведь у “Голема” есть вполне удобоваримое имя!

— Хорошо, спрошу у Ре… Вагнера, — проговорила, не решившись попробовать “на вкус” непривычное звучание имени вампира, — завтра же и спрошу.

И спросит. Телефон для связи Вагнер выдал ей перед отъездом, настоятельно попросив прибор беречь.

— У вас особое отношение к телефонам — вы любите их калечить и забывать там, где забывать не следует, — прокомментировал Регент.

. — Вот и славно, — ответила Метте, — а теперь давайте устраиваться отдыхать. Не знаю, как вы, а я устала.

Новая знакомая быстро показала Фреде остальные помещения в доме, из которых девушка разглядела только спальню. Они разожгли там камин, Метте набросала на кровать кучу одеял и пледов, извлеченных из большого шкафа, стоящего здесь же в комнате и сказала:

— Все, устраивайтесь на ночлег, но учтите — будет холодно. Так что укутайтесь с головой и присматривайте за камином по возможности, а то, если он погаснет совсем, вы окоченеете. Я лягу там, — она кивнула в сторону гостиной, — на диване. А завтра мы разберемся со всем остальным.

Фреда была уже на все согласна, поняв, что тоже ужасно устала. Она скинула куртку и сапоги, натянула на себя еще один свитер и толстые носки и легла на кровать. Сжалась под горой пледов, ощутив себя крошечной в этом незнакомом домишке, стоящем посреди снегов и скал.

Завернувшись в плед с головой, накрылась еще двумя толстыми одеялами и стала смотреть на горящий в камине огонь.

Пляшущие языки пламени, уютное потрескивание дров навеяли дремоту, веки Фреды отяжелели, смежились, и она погрузилась в сон.

…Ей снились покрытые снегом скалы.

Все залито солнцем и дышит удивительным покоем и тишиной. Она словно плыла над этой картиной и где-то вдалеке видела большой дом, прочно стоящий на склоне, поросшем низкими искривленными елями. Картинка была будто бы нарисована акварелью — мягкая, слегка размытая, но все на ней вполне различимое.

Вот видна узкая извилистая дорога, ведущая от дома вниз по склону. На ступеньках крыльца замерли три силуэта — два маленьких и один побольше.

Что-то внезапно нарушило ее плавный полет над этим видением. Неведомая сила словно рванула спящее сознание, оно устремилось вперед, неудержимо потянулось к дому и к его обитателям.

Глава 13. Белая магия грез

Глава 13. Белая магия грез

“Не затыкай ушей — и то, что нужно, само подаст голос.

Не зажмуривай глаз — то, что нужно, само покажется”.

(«Дэнс, Дэнс, Дэнс», Х. Мураками)

К утру камин погас, и комната совсем остыла.

Зарывшись в ворох незнакомо пахнущих одеял, Фреда погрузилась в свое ночное видение и начисто отключилась от реальности. Цепкие объятия сна затянули ее сознание в неведомые измерения, не позволив отстраниться, выскользнуть и прервать поток сменяющихся “акварельных картинок”; теплых, нежных и мягких, зовущих стать их частью, порождающих непреодолимое желание протянуть руки и удержать все эти видения, как нечто материальное.

К счастью или к сожалению, но большую часть своих грез она не запомнила. При пробуждении возникло ощущение, которое бывает, например, когда хочется прижать к груди старый альбом с фотографиями, хранящими самые ценные воспоминания…

Веки словно сковало хрупким льдом, ресницы покрыло инеем.

Фреда приложила ладони к глазам, подозревая, что прикосновениями растапливает и стирает застывшие ночные слезы. Инстинктивно нащупала висящий на груди Custos и сжала его в руке. Металл был теплым, и чуть выпуклая “чаша” легла в ладонь правильно и надежно, посылая ответный, почти осязаемый импульс одобрения этому прикосновению.