О ней настойчиво спрашивал Краус, решивший, что девушка может представлять интерес и для него.

И хотя в прежней жизни Фреды и крылись все ответы, защитить девушку было важнее, чем узнать ее прошлое.

Вагнер рассчитывал, что именно там, где Фреда сейчас находилась, и где прошла большая часть ее детства — в Норвегии — должна проявиться та сила, которая возродит ее истинную сущность так, чтобы не сработал своеобразный сигнал тревоги, способный известить неизвестного заклинателя, что в некогда оказанное им воздействие пытается вторгнуться сторонняя сила.

Фреде надо обрести себя, не обнаруживая опасного пути к своему сокрытому прошлому.

Первый шаги уже сделаны — у Фреды есть Custos, и она находилась там, где ее никто не найдет, и ничто не помешает воспринимать меняющуюся реальность, как должное, как часть ее самой.

Вагнер может помочь в этом, но лишь совсем чуть-чуть.

Глава 14.”…Средь ночи огонь мой горит.”

“…Средь ночи огонь мой горит”

“Идешь ли ты, друг мой, дорогой земной

Иль в Царстве Предвечном вкушаешь покой?

Огонь мой не гаснет средь стужи и тьмы,

Не здесь, так на небе, но встретимся мы”.

(перевод песни Сольвейг, найден в Интернете)

В комнате было тепло, пахло дымком от полыхающих в камине дров и хвоей от стоящей в углу елки. Днем Фреда обнаружила за дверцами одного из шкафчиков и извлекла на свет компактную стереосистему и коллекцию дисков: классическая музыка и метал во всех его видах и стилях, от той же классики до трэша. Странноватая, противоречивая подборка.

Выбирая диск для вечера Сочельника, Фреда пожелаланагрузить свои ощущения по полной. И слушая сейчас негромкие, чистые и нежные звуки песни Сольвейг, понимала, что попала в точку.

Она коротает праздничный вечер в одиночестве, где-то в заснеженной Норвегии, на скалистом берегу фьорда и ждет. Нет, она ждала вовсе не Пера Гюнта, но чего-то, что непременно должно произойти. А точнее, уже произошло, но должно получить очевидное подтверждение. Как цунами, незримо зарождаясь колебаниями где-то в недрах земли, накатывало затем видимой, неподвластной контролю стихией.

Время приближалось к полуночи. На столе стояли зажженные свечи, блюдо с фруктами, и откупоренная бутылка вина, присланная Вагнером. Фреда обвела комнату взглядом, спохватившись, зажгла на елке фонарики и вышла на кухню.

Днем она решила, что раз уж это Рождество не похоже ни на какое другое, что ей приходилось отмечать в своей жизни, то и встретить праздник нужно соответственно. В домике, как и сказала Метте, действительно имелся солидный запас продуктов, и Фреда отважно испекла в маленькой электрической духовке хлеб, чего не делала ни разу в жизни. Добавив к нему присланный ей сыр, отнесла угощение на стол в гостиную.

Усевшись на стул лицом к камину, налила себе вина и сделала маленький глоточек. Ей очень понравился бархатный, чуть терпкий вкус рубинового напитка, и Фреда выпила весь бокал. Пробегая по горлу, винопревращалось в жидкое тепло, согревая изнутри.

Все казалось правильным и спокойным, и на время Фреда совершенно забыла, что находится посреди снегов одна, за окном почти непроглядная темнота, а всё, что еще оставалось от ее прошлой жизни теперь отодвинулось очень и очень далеко.

И вдруг нестерпимо захотелось услышать живойголос, хоть с кем-то поговорить. В руках сам собою оказался телефон, сама собой нажалась кнопка быстрого вызова.

— Фреда? — Вагнер ответил после первого же звонка, голос его прозвучал негромко, спокойно.

— Поздравьте хоть вы меня с человеческим Рождеством, Вагнер, — выдала с ходу. — Это же не противоречит каким-нибудь вашим вампирским или магическим принципам?

— Не противоречит. Примите поздравления, — отозвался вампир, — хотя, мне кажется, я уже в некотором роде поздравил вас.

— Ах, да! — воскликнула Фреда. — Вино, шоколад, книги и фонарики.

— Вы не любите шоколад? Я не угадал с вином? Или с книгами?

— Скорее не угадали с фонариками, — усмехнулась она, — к старому вину, швейцарскому шоколаду, свежим фруктам и классическим дамским романам фонарики не подходят совершенно.

— Зато они подходят к вашему Рождеству, — заявил Вагнер. — А позвольте спросить, что, по-вашему, подходит к перечисленному выше?

— Ну, не зна-ааю, — протянула задумчиво. — Вино, коробка шоколада, слезоточивый роман. Это набор для одинокой старой девы, заедающей и запивающей несбывшиеся мечты. К нему больше подходит кресло-качалка и кружевной платочек для утирания потока слез.

— Вот как, — задумчиво проговорил Вагнер. — В таком случае, действительно вышел прокол с моей стороны.