Мама уходит и я мельком слышу, как она спрашивает у Джона обо мне. Приоткрываю дверь, чтобы послушать их диалог.

– ..У неё был тяжёлый день, Бетти. Не стоит её напрягать тяжёлыми вопросами.

– Но я её мать.. Я имею право знать, что происходит с моим ребёнком..

– Об этом она не рассказала даже мне..

– Я ничего не понимаю.. Мы делаем всё, чтобы она была счастлива! Я даже играю превосходную хозяйку и заботливую мать, чтобы она была рада, а от неё никакой благодарности, лишь только недовольная физиономия и вечное ворчание!

– Успокойся, дорогая, каждому из нас нужен перерыв. Реджина не резиновая и тем более, она девушка..

– Я уже устала от этого!

Я прикрываю дверь. Всё, что не надо было, мои уши услышали. Я не верю.. Я просто не верю своим ушам.. Мама всё это время лишь играла хорошую и ответственную мать, но на деле, как она сказала, она устала от этого.. Как наивно было верить человеку, который тебя обнимал, целовал на ночь и говорил когда-то, что любит..

– Реджина, ты идёшь или нет?! Ужин стынет! – орёт мне мама с кухни. Я одеваюсь и, собрав свои остатки сил в кулак, спускаюсь вниз.

Захожу на кухню.

– Представляете, я сегодня купила несколько корзин для конфет на Хэллоуин почти бесплатно,– она показывает на кухонную тумбу, где стоят вязанные из прутьев корзины.

Джон одобрительно кивает головой и лишь я молчу.

– А ещё мне позвонили с одной тур-фирмы, они хотят, чтобы я, как генеральный директор, работала у них.

– Это бы облегчило нам всем жизнь. Ты же знаешь, что мой возраст с каждым годом не уменьшается, а прибавляется.

– А как вы провели сегодняшний день? Хорошо поиграли в бейсбол?

– Да, отлично,– отвечает Джон,– Реджина пару раз отбила мяч, да и я тряхнул стариной.

– Да.. Джон отлично играет..

– Кстати, мы хотели тебе сказать, что после судебного слушания я и Джон решили снять за городом коттедж, чтобы отдохнуть вдвоём, а затем встретить Алисию с Лизи.. По-моему, это прекрасная идея.

Я доедаю пюре и приступаю к салату. Меня воротит от актёрской игры мамы. Раньше я думала, что она изменилась, стала внимательной и чуткой, но буквально две минуты назад я услышала её настоящее мнение обо всём этом. С другой стороны, а чего ты хотела, Реджина? Ты наивно думала, что твоя мать способна поменяться? Этот человек перестал замечать тебя когда тебе стукнуло пять лет. Все подарки, поздравления и детские праздники организовывал всегда отец, а мама лишь смотрела на это со стороны и удивлялась на что были потрачены деньги. С появлением Элизабет я вообще перестала для неё существовать и это стало причинять мне ещё больше обиды.

– Почему ты такая грустная? Что-то случилось? – спрашивает мама.

Я резким движением с громким стуком по деревянному столу кладу вилку. На кухне становится тихо.

– Тебе самой не противно, мам?!

– Что ты имеешь ввиду?

– То, что ты плохо играешь роль матери, потому что ты уже устала!!

Мама в ответ затыкается и смотрит на Джона. Я встаю изо стола.

– Реджина, ты куда?

– В свою комнату! Надеюсь, ты сможешь отдохнуть от меня за время, пока ты будешь в коттедже! Спасибо, всё было вкусно, пока ты не открыла рот!

Кидаю полотенце на стол и ухожу в свою комнату. Камнем падаю на кровать и, разведя руки, сжимаю одеяло от внутренней обиды. Чувствую, как слёзы наступают и комм в горле начинает меня душить. Задерживаю дыхание. В ушах гул. Я слышу, как бьётся моё сердце. Слёзы скатываются по лицу. Я даю себе слабину. Закрываю дверь на замок, выключаю свет и ложусь в постель, сжимая под собой подушку. Я продолжаю реветь, но при этом сдерживаю свои крики. Это больно...

Достаю дневник и записываю лишь сточку без приветствия: «В следующий раз, Реджина, возьми себе за правило не верить всем подряд! Так меньше пострадаешь ты и все окружающие вокруг тебя! День двадцать девятый.»

День 30.

Вам знакомо то состояние, когда вы провели половину ночи в слезах, а наутро проснулись с оттёкшим лицом и минут двадцать пытаетесь привести его в форму с помощью льда и холодной воды? Если нет, то я вам очень сильно сейчас завидую, ведь я уже двадцать пятую минуту держу на своём лице лёд и попиваю через трубочку вишнёвый сок, который мама специально оставила мне. Вспоминая вчерашнюю ситуацию, мне до сих пор неприятно об этом даже думать, хотя я уже и отошла от того состояния. Сейчас же я испытываю гнев и жажду мести, как бы громко это не звучало. Уже пошла тридцатая минута моего спасения лица и, кажется, это начинает работать. На первый урок я всё равно опоздала, поэтому можно собраться не спеша и пойти в школу ко второму, прямо на урок мистера Франка.