– Наверняка чешет языком с какой-нибудь мадам-стенокардией, а нам хоть умри с пустым желудком!

Обед был в разгаре, когда Этьен появился вместе с Евой. Персиваль удивлённо посмотрел на новую персону в его деле о пропаже меча тамплиеров.

– Откуда она взялась?
– понизив минимально голос, спросил он старика.
– Меня внешностью не пробьёшь, как некоторых, - и кивнул в сторону Этьена.
– Саксофон?
– последовала реакция на узнаваемый перебор пальцами невидимых клапанов.
– Что ж, похвально, но не более чем...

– Более, более...
– Луи уверенно кивнул головой.

– Патрон, я наводил о ней справки. Девочка чистая, всё в порядке. Я веду её с тех пор, как месье Шарль обратился ко мне. Контракт с легальной известной фирмой, где она получает работу, я проверил...
– прозвучал голос Бертье у правого уха патрона.

Инспектор Персиваль двумя пальцами держал чашечку кофе и с удовольствием надкусывал хрустящую булочку, наскоро подогретую в микроволновке. Он пристально всматривался в прелестное личико напротив и ждал звонка. Софи он знал уж лет шесть-семь, и всегда, когда появлялся у старика Луи, она не отказывала ему. 'Да, молодость безупречна. Но к делу это не имеет никакого отношения. Пора закругляться, и может ещё успею отведать аппетитной плоти зрелой служанки', - и он заглянул в телефон с надеждой о пропущенном звонке.
– 'Плутовка!'

– Я не большой любитель музыки. Так что придётся осмотреть комнату мадемуазель прямо сейчас. Вы позволите?..

От неожиданности Ева слегка поперхнулась кусочком десерта, прокашлявшись, медленно допила кофе.

– Почему бы нет, - автоматически улыбнулась она, поднимаясь из-за стола.
– Доверие в данном случае субстанция дефицитная.

И инспектор пропустил Еву вперёд.

– Оставь её!
– Этьен попытался притормозить инспектора.

– Ни за что! Шагай за нами! Я найду этот чёртов меч, где б он ни был! Луи?!

– Нет, не втягивай меня. Мадемуазель, это всего лишь его работа!
– старик развел руками.

***

Осмотр был тщательным и, благодаря Бертье, бесцеремонным.

– Трупы есть?!
– произнес он с удовольствием, едва распахнув дверь.
– Найдём!
– издевательски гаркнул, когда Ева поёжилась.

– Сигнал уловил где-то рядом с комнатой, но очень слабый.

'Хорошо работает! Словно бракк берёт след, делает стойку и ...' - Персиваль остался подпирать стену у входа.

Мадемуазель остановилась у платяного шкафа и, как отметил для себя Этьен, выглядела очень несчастной равно до тех пор, пока не послышался грохот. Рядом с музыкальным футляром Бетье опрокинул стул.

– Мда... В несколько тысяч евро обойдётся ваша неаккуратность, - Ева открыла футляр.
– Плюс неустойка по контракту за сорванные выступления в результате поломки инструментов.

Инспектор Персиваль резко приободрился и, не сводя глаз с утопающих в шоколадном бархате саксофонов, бросил оторопевшему Бертье: 'Иди уж! Размеры тары явно не для транспортировки оружия'. Ищейка, едва касаясь пола носками туфель, изменил кривую движения ближе к выходу: 'Патрон, я вообще не понимаю, что мы здесь делаем?! Мадемуазель, как это ни печально, совсем не похожа на Жанну Д'Арк'

Через несколько секунд на лестнице ураган-Бертье уже угрожал тюрьмой охраннику, если тот не будет разговорчивей.

***

Она поднесла тонкое светлое прохладное стекло к губам и с наслаждением сделала глоток. В тот вечер, полвосьмого, небольшой Хемингуэй-бар был переполнен. Этьен приземлился на стул, бережно поставив футляр рядом, и заказал два 'Ритц Сайдкар'.

– Я искал тебя...

– Знаю.

– Но почему...

– Всё получилось спонтанно. Паспорт нашелся, и месье инспектор спешно отбывал в Париж. У меня было только полчаса...

– Телефон?..

– Остался там.

Зелёные бездонные глаза, линия верхней губы словно большая буква М... Этьен завёлся: 'Красивая, упоительно благоухающая моя женщина!'

– Надеюсь, эту ночь мы проведём вместе?
– Он предвкушал любовную игру, женский трепет от его сначала осторожных прикосновений.
– Попробуй коктейль, которого в некотором роде уже не существует. В нём 180-летний коньяк из редких сортов винограда...

Её свободная рука легла на мужское запястье.

– Я уезжаю. Мне пора. Через четверть часа приедет такси.

Лихорадочно заглатывая вечерний воздух Вандомской площади, Этьен Лефевр то желал как можно скорее оказаться дома, то напиться у Шарля до беспамятства, то остаться в ночном Париже и спать с каждой женщиной, которую встретит по пути.

***

Таксист гнал словно сумасшедший какими-то закоулками, уворачиваясь от встречных авто и пешеходов-самоубийц.

– Месье, чуть медленнее, я не тороплюсь...

Спина, которой было явно тесно в водительском кресле малолитражки, 'кивнула' в сторону лобового окна. Скорость ушла в нуль на перекрёстке, а после резкого поворота направо, вернулась к прежнему торопливому режиму.