Суперагент вздохнул. Он не старался соблюдать тишину: внезапное безмолвие настораживает намного сильнее, чем бытовые шумы. Тем не менее, его перемещение по спальне было достаточно тихим, чтобы описать его терминами аппарации: Джеймс исчез из окрестностей своей кровати и появился у двери [132] .

Дверь провернулась на петлях, не скрипнув: машинное масло поработало на славу. Агент проворно сбежал по ступенькам, перепрыгивая через те несколько, которые чуть проседали под тяжестью человека. Они могли быть частью древней сигнализации, а могли быть просто расшатанными камнями, но зачем рисковать? Тем более, что кроссовки с подошвами из вспененной резины позволяли совершать прыжки через ступеньки без риска перебудить при приземлении пол-интерната.

Гостиная Гриффиндора была тихой и тёмной, лишь отблески углей, тлеющих в камине, рассеивали мрак. Тень выскользнула с лестницы, ведущей в спальни мальчиков, и пересекла широкую комнату, наступая только на те половицы, которые не скрипели. У узкой ниши выхода тень замерла, убедилась в отсутствии какой-либо слежки и переставила будильник на своих наручных часах на 4:00. В половине пятого в гостиную приходили от пяти до восьми домовых эльфов, убирающих комнату и наводящих порядок на столах в преддверии нового дня. Предполагалось, что пятнадцати минут хватит, чтобы вернуться в гостиную из любой точки «Хогвартса», и ещё четверть часа суперагент взял про запас.

Был, конечно, риск наткнуться на привидение, которое не испытывает нужды во сне, а поэтому может ошиваться в гостиной в любое время. На этот случай Бонд проштудировал собственный конспект «Курощения полтергейста» и отчаянно надеялся, что этого хватит. В конце концов, судя по рассказам Рона, на протяжении предыдущих четырёх лет троица Рон-Поттер-Гермиона истоптала все коридоры «Хогвартса», в основном в запрещённые часы. Причём, исходя из тех же рассказов, их перемещения непременно сопровождались схватками с полчищами Пожирателей Смерти под предводительством Снегга, — очевидно, испаряющихся с рассветом, потому что больше никто никаких Пожирателей не видел. И либо никто из персонала школы не замечал троицу гриффиндорцев, либо тем, кто замечал, было приказано ничего не предпринимать по поводу детей, шляющихся по школе после отбоя. Очаровательная перспектива…

Джеймс Бонд заполз в нишу и аккуратно провернул портрет Толстой Дамы. Щедро смазанные петли снова не издали ни звука, Толстая Дама лишь заворочалась во сне. Юноша выскользнул в коридор и тихо прикрыл вход в гостиную портретом, заклинив его в слегка приоткрытом положении: в его планы не входило будить Толстую Даму по возвращении.

Официально по ночам школа патрулировалась старостами и учителями. Но старосты были набраны из числа учащихся, и утренние уроки у них никто не отменял, а из учителей только преподаватель астрономии Аврора Синистра сохраняла бодрость на протяжении всей ночи. Даже Человек-с-Засаленным-Скальпом должен был спать хоть немного. Разветвлённость замковых переходов и карта Мародёров позволяли легко проскочить мимо редких патрулей. И, в любом случае, одной из целей вылазки как раз и была проверка безопасности ночных перемещений.

Суперагент подставил карту Мародёров под луч света, падающий из окна, пообещал куску пергамента, что у него и в мыслях не было совершать добрый поступок, и повёл пальцем вдоль хитросплетений светло-коричневых линий. Так… Пути доступа к основной и второстепенным целям, возможности затаиться и пути отступления… Вроде бы, всё выглядело тихо и гладко, как обычно это бывает на бумаге. Агента это не успокоило.

Умом он понимал, что школа, в которой живут юноши и девушки в том самом возрасте, когда гормоны бьют в голову и сразу наотмашь, не должна слишком уж строго следить за перемещениями учеников по ночам. Ну, то есть, да, лестницы в спальни девочек заколдованы, но это ведь не значит, что девочка не может спуститься. И что делать мальчику с девочкой, которым в два часа ночи по обоюдному согласию внезапно захотелось обсудить режим Пиночета в Чили, а спальни предоставляют примерно столько же возможностей для уединения, сколько токийское метро в час пик? Выбор у них один: выйти из гостиной и направиться в какой-нибудь пустующий класс, благо, замок огромен, учеников в нём не так много, и пустующих классов хватит на всех. Тысяча учеников в самом гормонально нестабильном возрасте, плюс, возможно, какое-то количество преподавателей, уже вошедших в этот самый гормонально нестабильный возраст с другой стороны, прямо перед впадением в детство… Да если бы существовала какая-нибудь сигнализационная система, механическая или биологическая (или квази-биологическая, в виде привидений), реагирующая на присутствие людей в коридорах, то с момента отбоя и до самого утра она должна была бы орать, не переставая. А непрестанно орущую систему обычно отключают. Уж за тысячу-то лет её точно должны были отключить… Разве нет?

Осознавая всю шаткость своих предположений, Бонд сообщил карте, что проделка удалась, и спрятал её в карман. Затем агент мягко двинулся вперёд, спустился на пару пролётов, пересёк несколько галерей и вышел в очередной коридор.

Этот коридор украшали высокие каменные горгульи. Бонд отрешённо подумал, каким извращённым должно быть мышление, чтобы расставить в коридорах школы, по которым гуляют впечатлительные детишки, здоровенных уродливых чудовищ с оскаленными пастями. У одной горгульи, внешне ничем не отличающейся от прочих, суперагент остановился, достал волшебную палочку, стукнул горгулью по носу и прошептал:

— Ячменное огневиски!

Горгулья, ожив, сдвинулась в сторону. За ней открылся узкий проход к спиральной винтовой лестнице. Джеймс протиснулся внутрь и уже занёс было ногу над ступенькой, но внезапно остановился. За его спиной горгулья тяжело шагнула на место.

Винтовая лестница была чуточку… Неправильной. Каменный пол между ступеньками и площадкой перед выходом к горгулье был разделён тонкой, не толще волоса, щелью. Щель выпуклым полукругом опоясывала лестницу, и камень внутри был чуть-чуть выше камня снаружи. А ещё жилы кварца и вкрапления слюды в камнях по разные стороны щели не совпадали. Совсем немного, на считанные доли дюйма, но всё-таки не совпадали.

Суперагент мог узнать ловушку, когда видел её. Ну, технически, для того, чтобы увидеть ловушку, ему иногда надо было впечататься в неё носом, и не один раз, но в табличке с надписью «Это ловушка!» и стрелочкой нужды обычно не возникало. Чем Джеймс Бонд выгодно отличался от некоторых других суперагентов, чей послужной список оказывался не настолько длинным и обрывался внезапно и трагически. «Движущаяся лестница!» — сообразил Джеймс. Точно как в находящемся неподалёку Лестничном колодце, где лестницы только и делали, что запутывали учеников, меняя своё расположение каждые несколько минут.