— Значит, они верят в меня, да? Тогда почему Фаджу так легко удалось выкинуть меня из состава Визенгамота? Там же демократия, Мерлин её задери, никто не может продавить своё решение без поддержки большинства!

— Верно, Альбус. — Минерва подошла к директору, робко положила руку на его сжатые кулаки: — Просто в Визенгамоте заседают крайне доверчивые, легковерные маги. Фаджу и его приспешникам удалось задурить им головы, вот они и решили пока что пойти за Фаджем, а не за вами. Но это просто потому, что их обманули, оболгали, предоставили им неправильную информацию, склонили к поспешным поступкам, не дали времени на размышления! А вовсе не потому, что почти весь Визенгамот считает, что вы — параноидальный шизофреник, придумавший историю с возрождением Волан-де-Морта потому, что почувствовали, как власть утекает из ваших рук.

Альбус Дамблдор сжал кулаки так, что кожа на костяшках пальцев побелела, но его голос по-прежнему был спокоен:

— Значит, параноидальный шизофреник, да? Интересно, что сможет их переубедить… Тёмная метка над зданием Министерства?

Честность была одним из самых неудобных качеств Минервы МакГонагалл:

— Не думаю. Скорее, они решат, что это вы подстроили, в попытке удержать у себя остатки власти. В конце концов, каждый владелец волшебной палочки, изучивший заклинание Морсмордре и научившийся активирующему жесту, способен подвесить Тёмную метку над зданием Министерства, — а вы, безусловно, умный и талантливый маг, и у вас в школе есть бывший Пожиратель, так что и жест, и заклинание вы, безусловно, знаете. А ещё я видела у вас в гардеробной такой забавный тёмный плащ с капюшоном и белую маску …

Дамблдор метнул на Минерву столь яростный взгляд, что она осеклась:

— Я сказала что-то не то?

Директор предпочёл не комментировать последнее её утверждение. Вместо этого он усилием воли заставил себя разжать кулаки, забросил в рот очередную лимонную дольку, отвернулся к окну и сделал приглашающий жест, подзывая декана Гриффиндора присоединиться к нему:

— Скажите, Минерва, что вы знаете о магловском мире?

Этот вопрос поставил профессора МакГонагалл в тупик.

— Ну, э-э-э, Альбус, я знаю, что существуют маглы, и что они, э-э-э…

— Достаточно, — величавым взмахом ладони оборвал поток гласных Дамблдор. — Скажите, вы знаете, как они добывают пищу?

Минерва МакГонагалл попыталась напрячь всё ещё сонные извилины.

— В основном с помощью набегов, грабежа и разбоя, — наконец, признала она. — Они посещают предприятия розничной торговли, закупая невероятные количества продуктов, которых при рациональном использовании хватило бы на вчетверо большее количество людей. На их лексиконе посещение пункта розничной торговли называется «набег»: «Давай, устроим набег на магазины!». А при мысли о ценах, по которым им впаривают эти продукты, в голову приходят исключительно слова «разбой» и «грабёж».

— Понятно, — поднял бровь директор. — Но это не единственный способ добывать пищу, верно?

— Да, — украдкой зевнула Минерва, — не единственный. Некоторые маглы, склонные к мазохизму и москитофилии [157] , предпочитают сидеть рядом с водоёмами и ловить рыбу на снасть, называемую «удочкой». Количества вылавливаемой таким образом рыбы ни в коем случае не хватит на полноценное пропитание, но маглам нравится чувствовать себя добытчиками, даже если усилия, затраченные на вылавливание крошечной плотвички, абсолютно не соответствуют результату. В Мунго какое-то время ходили слухи о присущем маглам комплексе, побуждающем их брать удочку и идти кормить комаров, но Министерство Магии наложило запрет на эксперименты над существами, чей интеллект приближается к человеческому. Это я о маглах.

— Ясно. Итак, есть маглы, которые кормятся в предприятиях розничной торговли, и есть маглы, которые удят рыбу. Это всё?

— Ну, есть ещё охотники, — Минерва МакГонагалл потёрла кулаком глаза. — Это примерно то же самое, что рыболовы, только они получают удовольствие от того, что убивают других живых существ. Все их мысли заняты убийствами, они мечтают взять в руки ружьё и выйти на тропу войны, уничтожая беззащитных зверушек с расстояния, на котором те ничего не могут предпринять для самозащиты. Символом особой доблести у охотников считается пожирание плоти уничтоженного ради забавы зверя после символической термообработки на открытом пламени костра. Учитывая, что дикие звери никогда не проходили санитарных проверок, и могут быть больны, чем угодно, а жара костра явно недостаточно, чтобы полностью обеззаразить мясо [158] , не приходится сомневаться: это действие проводится в ритуальных, символических целях. Скорее всего, охотники исповедуют так называемый тотемный анимализм, и верят, что, ритуально пожирая плоть убитого животного, символически впитавшую мощь первобытного пламени, они приобретают качества этого животного: быстроногость оленя, свирепость вепря, плодовитость кролика.

— Хм… Очень интересно, Минерва. Хотелось бы знать, открыли ли маглы уже свой охотничий сезон…

— Сезон охоты на зайцев и на оленей в Британии открыт круглый год, — декан Гриффиндора пригладила волосы.

— Да ну?! На оленей — круглый год? Эк мы с Джеймсом Поттером лопухнулись-то… — ошарашенно почесал в затылке директор, и Минерва широко распахнула глаза. — А вы не знаете случайно, каким оружием пользуются маглы в своей охоте?

— Обычно охотничье оружие — это переламываемая двустволка с заряжанием с казённой части, но могут быть исключения.

Дамблдор указал рукой на Омут Памяти. Над покрытой тонким слоем белёсого тумана жидкостью возникла небольшая фигурка снайпера в камуфляже, примерно в фут высотой. Снайпер держал на весу полутораметровую винтовку калибра.50. Фигурка сменилась фигуркой другого снайпера, в похожей форме, занятого обустройством долговременной засады-«секрета». Эта фигурка сменилась ещё одной. И ещё. И ещё…

— Скажите, это обмундирование и вооружение являются обычными для магловских охотников?

Минерва приблизилась к Омуту Памяти и всмотрелась в сменяющие друг друга фигурки.