— Нет, он упёрся рогом, — Гермиона обложилась таблицами логарифмов, выполняя домашнее задание по нумерологии. — Я пыталась объяснить ему про Амбридж, но он просто не понимает. Говорит, что только ненормальный предпочтёт изучать нарглов или химер… Нет, я не думаю, что он завёл химеру, — поспешила сказать она, неверно истолковав выражение лица Джеймса. — Это не значит, что он не пробовал; как я поняла из его слов, их яйца трудно достать. Не знаю, сколько раз я ему говорила, что лучше ему следовать программе Вильгельмины Граббли-Дерг. По-моему, он половины сказанного не пожелал услышать. Он в каком-то странном настроении. И вдобавок он не желает говорить, где поранился. У меня от этого уже голова кругом идёт; представь, я умудрилась забыть, что комплексная логарифмическая функция не однозначна и определяет риманову поверхность! Можешь передать мне красный карандаш? Мне надо закрасить область главных значений.

Рон, чернее тучи, сидел над дневником сновидений для Трелони и искоса наблюдал за Джеймсом и Гермионой, увлечённо общающимися друг с другом. За соседним столом соприкасались вихрастыми головами Фред и Джордж, обсуждая очередную аферу.

Джеймс закончил раскрашивать винтокрылую лисичку и со вздохом облегчения свернул свиток.

— Герми, тебе нужна помощь? Я ведь домашку по нумерологии уже закончил, — спросил суперагент, с двояким чувством в душе ожидая ответа. Логарифмы пугали его ещё в школе, а отсутствие калькуляторов и необходимость прибегать к таблицам и благополучно забытым во всём цивилизованном мире логарифмическим линейкам вызывала дрожь в коленях. Конечно, когда задачи решают многомудрые титулованные специалисты из Вавилона-на-Темзе, казаться умным легко, однако из-за предстоящих экзаменов Бонду всё-таки приходилось вникать в суть и понимать решение каждой задачи, — благо, ему объясняли материал лучшие специалисты из тех, кого Эм смогла найти. К счастью, в Воксхолл согласились, что суперагент имеет право ненавидеть эту часть боевого задания; отвращение к точным наукам соответствовало характеру Гарри Поттера, восстановленному методами регрессивного психоанализа из рассказов Рона и Гермионы, и удивительным образом совпадало с отношением к этим наукам Джеймса Бонда. В результате Бонд разбирался в многомерных вычислениях ненамного хуже самой мадам Вектор, но был избавлен от необходимости делать вид, что наслаждается этим.

— Нет, спасибо, я справлюсь, — Гермиона устало потёрла лоб, подняла глаза от свитка и улыбнулась. Джеймс не смог не улыбнуться в ответ. — Но спасибо, что предложил. Мне тут совсем немного осталось, только найти первообразную и проинтегрировать. — Девушка показала агенту свою работу. Бонд взглянул на выписанную каллиграфическим почерком комплексную функцию трёх переменных и понадеялся, что она сотрётся из его памяти. — Посмотри, там Фред с Джорджем опять затевают какую-то аферу.

Джеймс похлопал Гермиону по плечу, перевязал свой свиток лентой с именем «Гарри Поттер», шлёпнул на узел сургучную печать, на которой выдавил своё имя с помощью именного штампа, бросил готовую к сдаче учителю домашнюю работу в карман мантии и направился к Фреду и Джорджу.

— Привет, ребята! Как дела? — осведомился Бонд, настороженно просчитывая пути отхода на тот случай, если окажется, что близнецы работают над новой петардой, выстреливающей в сторону того, кто первым входит в радиус поражения.

Рыжеволосые чудовища подняли на суперагента глаза, полные скорбной муки.

— Мы в полном анусе, Гарри, — со вздохом проинформировал Джордж. — Наши финансы допели романсы, баллады, джаз и перешли на блюз. Знаешь, это такая грустная музыка.

— У тебя нет, случайно, четырёх с половиной тысяч галеонов для старых друзей? — поинтересовался Фред. — Если ты сомневаешься, что мы — твои старые друзья, мы согласны выпить Старящее зелье.

— Опять проблемы с финансами? — догадался Бонд. — Рон говорил мне, что я пожертвовал вам свой выигрыш с Турнира Трёх Волшебников. Признавайтесь, куда вы такую прорву бабла дели? Девочки? Наркотики? Азартные игры? При ценах Косого переулка тысячи галеонов хватило бы на очень безбедную жизнь.

— А он и точную сумму выдал? — помрачнел Фред. — Вот трепло!

— Ты не представляешь себе, сколько стоит шкура бумсланга, — посетовал Джордж. — А хватает её всего-то на два-три использования, и это ещё если экономить.

— Мы пробовали создать заменитель, но если бы это было легко, шкура бумсланга не была бы такой дорогой, — мечтательно протянул Фред. — Помнишь восьмую попытку, бро?

— А как же, бро! — откликнулся Джордж. — Хорошо, что мы в Запретном Лесу лабораторию организовали, в овраге, за холмиком. Взрывная волна в основном прошла над Хогвартсом, только кое-где штукатурка осыпалась, да латы в коридорах развалились, — все тогда сочли, что это опять Пивз веселился. Ну, и у мисс Пучеглазика, Сивиллы, все хрустальные шары разом переключились на трансляцию «Лебединого озера». А у нас потом два дня в ушах звенело.

Джеймс попытался снова найти нить разговора.

— Погодите, ребята. Так что у вас за затруднения?

Фред внезапно стал серьёзным. Это испугало агента даже больше, чем предыдущий рассказ о неудачной попытке сотворить замену шкуре бумсланга.

— Ты же в курсе о нашей с Джорджем домашней корпорации? — зашептал Фред. В отличие от своего младшего брата, Фред умел шептаться, не привлекая к себе внимание всех в округе; сказывалась долгая и плодотворная практика. — «Golden Boys Инкорпорейтед»? Мы торгуем волшебными шутками, безделушками и розыгрышами по почте.

Джеймс припомнил посещение больницы святого Мунго и молодого волшебника, который жаловался на туфли, грызущие ему ноги.

— Да, в курсе. Ребята, вам никто не говорил, что большинство ваших розыгрышей дурно пахнет?

— Бро, этот шлимазл будет нас учить, как делать деньги, — пихнул локтем брата Джордж.

— Буду, — возразил задетый за живое Джеймс. — Раз уж у вас не получается. Ну так что там с вашей империей зла?

— Скажем так, если взять все наши финансы, включая ту тысячу галеонов, которую ты нам подарил…