— Это не предложение, — заметил Аластор, — а приказ. Обливиейт. — Аластор забрал чек, сдачу и отдал их Кингсли, попутно заметив поднятые к небу глаза Бонда. — Ну а сейчас-то что не так?!

— Давайте уже закончим эту увлекательную эпопею, — со вздохом предложил Джеймс.

Рассовав по карманам сдачу и проводив взглядом удаляющееся такси, Кингсли поднял палочку и выстрелил вверх зелёными искрами. Меньше чем через минуту остальные члены защитного отряда выстроились рядом с Римусом, Аластором, Кингсли и Джеймсом. Нимфадора была припорошена побелкой и выглядела так, как будто её сознание пребывало где-то неподалёку, но не в её теле.

— Итак, мы прибыли, — уточнил Бонд. — По тому самому адресу, который вы мне назвали. Лондон, площадь Гриммо, 13.

— Всё верно, — кивнул Римус, сияя так, словно это была его идея. — Видишь, это дом номер 13, а вон там — дом номер 11. Как по-твоему, где находится дом номер 12?

— Нигде, — твёрдо ответил Джеймс. — Это же Лондон, город, в котором изобрели нумерацию домов. Поэтому, на правах изобретателей, муниципалитет Лондона соблюдает стандарты нумерации избирательно и весьма произвольно. Может быть, здесь когда-то был дом номер 12, но его снесли, чтобы построить вот эту многоэтажку. Но его могло и не быть совсем. Просто, когда нумеровали дома, похмельный инспектор пропустил число-другое.

Римус и Аластор переглянулись. Аластор протянул Джеймсу туго свёрнутую бумажку.

— «Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12».

— Запомнил?

— Дык!

— Повтори мысленно.

Бонд подчинился, и, как только он добрался до слов «площадь Гриммо, 12», между домами 11 и 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопчённые окна. Добавочный дом словно бы возбух у него на глазах, раздвинув соседние. Стереосистема, звуки которой доносились из дома 11, продолжала звучать, как ни в чём ни бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали.

— Давай же, скорей! — проворчал Грюм, подталкивая Джеймса в спину.

Джеймс поднялся на крыльцо по истёртым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Чёрная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Дверной молоток, когда-то выглядевший почти как серебряный, был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было.

Люпин стукнул в дверь палочкой один раз. Джеймс услышал много металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась.

— Входи, Гарри, только не уходи далеко и ничего не трогай! — прошептал Римус.

— Я, конечно, потерял память, но ещё не настолько сошёл с ума, чтобы без спросу хватать всякие странные вещи, наверняка до отказа набитые опасной магией! — горячо ответил ему Джеймс в ответ.

Приглушённые голоса звучали тревожно, рождая у Джеймса смутные предчувствия. Бонд словно бы вошёл в дом, где лежит умирающий, который ещё не знает, что скоро умрёт, и поэтому не позаботился о телохранителе и даже не проверяет пищу на наличие яда.

Раздалось тихое шипение, и на стенах ожили древние газовые рожки.

— Печально, — вполголоса прокомментировал Джеймс. — Вы, устраивая штаб-квартиру в этом особняке, осознавали, что стоит злоумышленнику открыть вентиль, не зажигая газ, как весь дом превратится в топливно-воздушную бомбу, которая при взрыве разнесёт весь квартал?

— Чего? — шмыгнул носом Грюм, тщательно запирая дверь и просматривая площадь — сквозь глазок обычным глазом, сквозь дверь — волшебным.

Джеймс ткнул пальцем в газовый рожок:

— Это, по-вашему, что?

— Это какие-то магловские штучки-дрючки, которыми они заменяют простой честный люмос, — проворчал Грюм.

Бонд подошёл к шипящему газовому рожку, открыл дверцу стеклянного фонаря, подобрал лучину и поджёг её от фонаря, после чего задул пламя, не закрывая вентиль, и закрыл створку.

— И чё? — поинтересовался Грюм.

— Терпение, мой юный друг, — ответил Бонд, выжидая.

— Твой юный друг?! — вскипел Грюм. — Да я тебя, поганца…

Что именно он собирался сделать с Бондом, тот не узнал, потому что именно в этот момент Джеймс приоткрыл дверцу фонаря и просунул внутрь горящую лучину.

С громким хлопком горючий газ, наполнивший фонарь, взорвался, выжигая внутри кислород. Давление воздуха снаружи продавило стеклянные стенки фонаря, и те с ужасающим грохотом лопнули, рассыпая во все стороны искры бритвенно-острых осколков. Общий эффект был сравним со взрывом петарды, окружённой рубашкой из рубленых гвоздей для создания комического эффекта. Правда, тому, кто должен будет убирать тысячи крошечных осколков, смеяться не придётся…