Люциус вздохнул, осознавая, что перспектива поужинать отдаляется в неблизкое будущее, и принялся усиленно думать о предстоящей партии в покер в привычно-восхищённых тонах.

— Играем по маленькой? — Блондин откинул на спину струящиеся водопадом волосы и бросил в банк пару медяков. Эльфийка, сидящая у машинки для тасования карт, вытянула из неё шесть картонных квадратиков и щелчками пальцев отправила по тёмно-зелёному сукну обивки каждому из трёх игроков по две карты рубашкой вверх [242] .

Вопрос не имел никакого смысла: и Петтигрю, и Волан-де-Морт были признаны мёртвыми и не оставили после себя наследников, а Беллатриса Лестрейндж пошла за решётку по статье, предусматривающей полную конфискацию. Всё их известное имущество было передано государству; если у этой троицы и остались ещё какие-то ценности, то сама попытка добраться до них поставила бы на уши весь аврорат Британии. Живые деньги в этом доме были только у Малфоя. По результатам игры выдавались долговые расписки в счёт будущих богатств, так что Петтигрю уже проиграл Тёмному Лорду Францию и здоровенный кусок Испании. Никого не смущал факт расплаты кусками шкуры неубитого медведя: в непосредственной близости от Тёмного Лорда царило убеждение, что владычество над всей Европой, а то и миром, — дело решённое, а попытка усомниться в этом гарантировала сеанс воодушевляющего круциатуса.

Люциус сел на один из свободных стульев и посмотрел в свои карты. Дринки сдала ему двойку червей и шестёрку треф; их было слишком мало для какой-либо оценки шансов. Петтигрю ухмылялся так, что его голова, казалось, сейчас расколется пополам.

— Поднимаю до пяти!

— Поддерживаю, — бухнул Тёмный Лорд, с трудом перебирая маленькие картонки карт длинными, неловкими, узловатыми пальцами.

— Я в деле, — согласился Малфой. Все трое получили ещё по одной карте, на этот раз в открытую.

— Моя дама стоит ещё десять кнатов, — осклабился Червехвост, добавляя переброшенную ему даму пик к двум другим картам.

— Поддерживаю, — выдохнул Тёмный Лорд, получивший шестёрку бубён.

Малфой раскладывал карты так и эдак, пытаясь просчитать вероятность выпадения нужной ему комбинации. Двойка червей, пятёрка червей и шестёрка треф вместе не стоили ничего, но впереди были ещё две карты и затем два круга замен. О комбинациях остальных игроков пока можно было не слишком задумываться: слишком много оставалось свободных переменных, чтобы всерьёз прикидывать расклады. Но если всё-таки прикинуть… У Петтигрю, очевидно, наклёвывается что-то крупное, либо три дамы, либо набор из трёх карт подряд по старшинству, в котором участвует дама. Комбинация, которую собирает Тёмный Лорд, по-прежнему была тёмной лошадкой, но из игры он не выходит, — значит, и у него есть что-то… Например, три карты для блефа, хе-хе.

Дринки проверила содержимое банка и потянулась к машинке.

— А где Нагини? — между делом поинтересовался Люциус. Использовать легилименцию для того, чтобы подсматривать в карты соперников, было слишком низко даже для Тёмного Лорда, поэтому во время предыдущих игр Нагини неизменно ошивалась за спинами у игроков, смотрела через плечо в их карты и пересвистывалась со своим хозяином на парселтанге. Скрашивающие досуг Волан-де-Морта Пожиратели Смерти во избежание незапланированных сеансов круциатуса дружно решили не обращать на неё внимания.

— Она отдыхает, — ответил Волан-де-Морт, получив очередную закрытую карту. — Пять кнатов сверху.

— Отдыхает? От чего? — Люциус лихорадочно и очень громко размышлял: «Двойка, пятёрка, шестёрка, и теперь семёрка. Вырисовываются перспективы собрать стрит. Или, если следующей придёт какой-нибудь онёр, сбросить и двойку тоже? Так, ну-ка, прикинем… Открытых троек и четвёрок пока не было. Петтигрю, получивший третьей картой в открытую даму, вряд ли стал бы так радоваться ей, если бы у него в картах была тройка или четвёрка. Так что если тройки с четвёрками и есть, то они у Лорда. Меня устраивают восемь карт, у него на руках три, всего сдано девять, шансы получить одну из нужных карт в следующей сдаче — открытой, это же пятая карта, она сдаётся в открытую! — не ниже одной девятой, а то и одной шестой… Вполне можно рискнуть».

— Она прошлой ночью вломилась в Министерство Магии, добралась до Отдела Тайн, но там её остановили и чуть не убили.

Три картонных квадратика остановились перед игроками. Десятка Лорду, двойка Петтигрю — он сейчас от злости лопнет! — и четвёрка Люциусу. Но пальцы, подобравшие четвёрку бубён, едва заметно дрожали:

— Повелитель? Кто мог поднять руку на вашу Нагини?!

Петтигрю, не таясь, сбросил только что полученную двойку треф для замены. Тёмный Лорд аккуратно выудил из тощей пачки две карты. Люциус сбросил двойку червей, отчаянно надеясь, что Дринки сдаст ему тройку или восьмёрку для того, чтобы замкнуть стрит. Банк рос с пугающей быстротой — пугала она, впрочем, только Малфоя, так как только его вклад измерялся настоящими деньгами.

Тёмный Лорд вздохнул:

— Я отправил прошлой ночью Нагини в Министерство, в Отдел Тайн. Она должна была вынести мне пророчество, или хотя бы Маховик Времени, чтобы обеспечить нам возможность проникнуть в Министерство. Нагини взломала входной камин, пробралась внутрь, нейтрализовала охранника, спустилась ко входу в Отдел Тайн и наткнулась там на Артура Уизли.

— У входа… На Уизли?!

Дринки отправила одну закрытую карту Петтигрю, и тот, подхватив её с сукна, разочарованно скривился. Что-то неспортивное было в том, чтобы играть в покер с Червехвостом: за долгие годы существования в теле крысы он потерял способность скрывать свои эмоции, и теперь даже слепой мог читать с его лица, как с огромного плаката придорожной рекламы: «Комбинацию, на которую я рассчитывал, собрать не получилось. Попробовать ещё один круг замены, пасовать или блефовать с жалкими дамами?»