— Дринки! Дринки! Иди сюда, маленькая шутница!

— Сэр звал Дринки? — миниатюрная эльфийка появилась из теней под вешалкой, словно по волшебству. Люциус подозревал, что выражение «словно» тут лишнее, но домовые эльфы ревниво оберегали секреты своей магии. Никто не знал, является ли их способность к мгновенному перемещению подвидом аппарации, и если да, то как им удаётся обходить антиаппарационные щиты.

— Дринки, будь добра, вычисти мой плащ и туфли. Завтра я обедаю с министром, и мне надо выглядеть так, чтобы он мне поверил.

— Вы хотите, сэр, чтобы Дринки заляпала их свежей грязью, чтобы министр и подумать не мог, что такой оборванец в принципе способен лгать?

— Нет-нет! — Люциуса прошиб холодный пот при мысли о домовой эльфийке, трудолюбиво забрасывающей декабрьской слякотью его плащ, сотканный из тонкой ангорской шерсти и заклинаний, — и то, и другое обошлись в целое состояние. — Я должен выглядеть, как преуспевающий бизнесмен. Ну, туфли должны быть начищены до зеркального блеска, а плащ — вычищен, высушен и покрыт свежими влагоотталкивающими заклинаниями. И отполируй дерево моей трости, мне нужно, чтобы оно сверкало.

— Туфли — до зер-каль-но-го блеска, — высунув кончик языка и склонив голову набок, записывала в блокнотик Дринки. — Будет сделано, сэр.

— Ты можешь заняться этим потом, — уведомил эльфийку Люциус. — Я сейчас пройду в Малую Тёплую Синюю Ванную, чтобы помыть руки и переодеться в домашнее с дороги, а потом ты подашь нам ужин в Среднюю Сине-Зелёную Лоджию С Гобеленом. После ужина займёшься плащом, туфлями и тростью. Кстати, моя мантия на завтра готова?

— Да, сэр, висит в Бежевой Гардеробной. Как вы и просили, сэр, чёрная с серебряным кантом. Я её лично проутюжила, сэр. Утюгом, сэр!

— Отлично. Спасибо, Дринки. — Люциус, сопровождаемый эльфийкой, медленно топал через кажущуюся бесконечной анфиладу комнат, постепенно сбрасывая с себя уличную одежду. — Кстати, а чем там занимаются Нарцисса с Беллой?

— Миссис Малфой помогает миссис Лестрейндж ухаживать за своими ногтями, сэр.

— О как. И на каком они шаге? Уже положили шеллак, и сейчас кладут топ?

Дринки выдержала паузу, пока Люциус тщательно намыливал руки, а затем подала ему пушистое рукомойное полотенце:

— Сэр, видите ли, у миссис Лестрейндж на протяжении последних тринадцати с лишним лет не было особой возможности ухаживать за своим внешним видом. Для того, чтобы положить хотя бы основу, нужно было привести в порядок ногтевые пластины. Дамы попробовали абразивные подушечки, пилочки, надфили, напильники, шлифовальную машину с алмазным кругом, а в последние полчаса я принесла им зубило, молоток и гидравлические ножницы для металла…

Люциус сдёрнул с себя манишку, метким броском отправил её в ящик для светлого белья и с удовольствием завернулся в домашнюю мантию.

— Понятно. А как дела у наших особых гостей?

— Мистер Змееликий и мистер Пища-Для-Змей играют в карты в Тёмно-Зелёной Гостиной, сэр. И если бы Дринки им не сдавала, то мистер Змееликий проигрался бы в пух и прах.

— А где ты научилась сдавать карты в покере?! — на секунду замер Малфой. — Хотя нет, мне это неинтересно. Где ты научилась сдавать карты так, чтобы выигрывал тот, кто должен выиграть, и чтобы никто из игроков не заметил подтасовок?

— Сэр! — вид Дринки был самой оскорблённой добродетелью. — Дринки целых два года отработала в детском саду!

— Ах, в самом деле, — вздохнул Люциус, — это всё объясняет. Они присоединятся к нам за ужином?

— Мистер Змееликий высказывал желание поговорить с вами, сэр, до ужина. Но это не срочно! Он ожидает вас в Гостиной.

Люциус, не дослушав домовую эльфийку, опрометью бросился из ванной. Если Тёмный Лорд желает его видеть… То… Малфой привычно начал дробить важные мысли на тонкие, едва заметные куски, заполняя пространство между ними выражениями преданности и преклонения, этим словесным эквивалентом пенопласта. Неизвестно, как повлияли смерть и воскрешение на способности Лорда к легилименции, но есть шанс, что ему удалось сохранить своё звание лучшего легилимента планеты. И, если он решит прочитать мысли Малфоя, пусть лучше он утонет в дифирамбах и в одах восхищения, нежели перехватит одну из тех мыслей, за которые придётся отвечать не простым и, увы, уже привычным «Круцио».

Люциус глубоко вздохнул, прошёлся рукой по волосам, проверяя укладку, натянул на лицо добродушную и приветливую улыбку и широким шагом вошёл в Тёмно-Зелёную Гостиную.

— Мой верный Люциус! — расплылся в улыбке кровавоглазый монстр, ничем не напоминающий того Тома Реддля, за которым пошёл в своё время одураченный словами о правах чистокровных Малфой.

— Повелитель, — склонился в полупоклоне Малфой.

— Заходи, садись, бери карты, — широким жестом пригласил хозяина чувствовать себя как дома гость. — Нам есть о чём поговорить. Два кната в банк. Дринки, сдавай!