– Физическая оболочка восстановлена, – отрапортовал один из хирургов.

– Эмоционально-энергетический уровень тоже приведен в норму, – сообщил коллегам Даркус. – Можно отдавать пациента эмам.

Он отвел взгляд от пострадавшего и неожиданно для Леры посмотрел в ее сторону. Их глаза встретились. За пару секунд несколько эмоций промелькнуло на его лице. Удивление, интерес, кажется, даже одобрение. Валерия смутилась и потупилась. Но прежде чем увидеть пол, успела мельком глянуть на лицо пациента, которое уже не было прикрыто руками Даркуса.

Пашка?! Валерию прошиб холодный пот. Сердце бешено заколотилось в груди. Его биение отдалось пульсирующей болью в висках. Горло сдавило. Господи! Пашка! Что с ним случилось? Как он мог получить такую тяжелую травму?

Лера почувствовала, как подкашиваются ноги. Но упасть ей не дали. Кто-то крепко подхватил за локоть.

– Не вздумайте терять сознание, – раздался над ухом голос Даркуса.

Он направил Валерию к выходу из реанимации и, поддерживая, быстро провел по коридору к какой-то двери. Свежий прохладный ветерок, коснувшийся лица, подсказал, что Лера оказалась на балконе.

– Дышите! Дышите глубже, – это был приказ, но голос звучал мягко. – Такое часто случается, когда интерн впервые оказывается в операционной. Со временем проходит.

Лера послушалась команды. Сделала пару глубоких вдохов.

– Ну как, уже легче?

Как будто бы легче. Прохлада ночи делала свое дело. Кровь отхлынула от головы. Дышать стало не так тяжело. Ритм сердца начал выравниваться.

Даркус заглянул в глаза и, похоже, остался доволен.

– Вы еще ничего. Все ж таки до обморока не дошло, – снисходительно усмехнулся декан. – А некоторые, самые впечатлительные, сознание теряют, когда первый раз видят много крови.

Лера наконец-то окончательно пришла в себя, и тут до нее дошел смысл происходящего. Даркус, заметив, что новоиспеченной студентке стало нехорошо, причислил ее к разряду слабонервных. Решил, что она непременно сейчас грохнется в обморок, и потащил на балкон отдышаться. Надо же, какой заботливый. Только Лера вместо благодарности испытывала досаду. Она так самоотверженно поборола желание трусливо ретироваться из реанимации. Радовалась, что совладала с собой, смогла хладнокровно наблюдать за работой врачей. А Даркус посчитал ее впечатлительной неженкой.

– Да не боюсь я вида крови, – с досадой выпалила она.

– Не боитесь? – усмехнулся декан. – А у кого чуть обморок не случился?

– Это не из-за крови.

– Валерия, не расстраивайтесь. – Похоже, Даркус не поверил собеседнице. – Говорю же, поначалу такое со многими бывает. Потом проходит.

Декан произносил слова мягко, как будто общался с напуганным пятилетним ребенком, чем вызывал все большее раздражение Леры.

– Теперь я Айлита, это во-первых. А во-вторых, плохо мне стало по другой причине. Я пациента узнала.

– Это ваш знакомый? – догадался Даркус.

– Да.

– Жених? – Новая догадка озарила декана. – Это из-за него вы…

– Да почему жених-то? – разозлилась Лера. – Просто приятель.

Вот привязались все к ней с этим женихом. Может, она в подвенечном наряде была всего лишь потому, что примеряла обнову, купленную про запас. Ну, проходила мимо свадебного салона, увидела красивое платье да и приобрела на будущее. Глупая, конечно, версия, но все-таки правдоподобнее той, что у Леры за один день откуда-то жених нарисовался.

– Если просто приятель, почему же вы так расстроились?

Хороший вопрос. А и правда, чего Валерия распереживалась? Во-первых, Пашку же вылечили, во-вторых, не настолько он был ей близок, чтобы из-за его болезни сознание терять. Тут, скорее, роль сыграло несколько причин – сказался стресс всего сегодняшнего дня плюс фактор неожиданности.

– А что с ним случилось? – вместо того чтобы отвечать Даркусу, Лера задала свой вопрос. – Как он получил такую серьезную травму? Вы когда людей перемещаете, знаете их предысторию?

– Мы, врачи, нет. Но эмы кое-что знают. Они видят последнюю минуту-две перед тем, как человек оказывается на грани жизни и смерти.

– И что они увидели? Они делятся с медиками?

– Да, рассказывают, когда это может помочь спасению. Сообщили, что на парня покушались.

– Кто? – Сердце опять начало тревожную пляску.

– Таких подробностей я не знаю.

– А эмы знают?

– Скорее всего, тоже нет. Они видят то, что происходит в параллельных мирах, в виде ментальных образов – как взаимодействие неких полей. И расшифровка этих видений дает довольно расплывчатую картину.