– Понимаешь, я все думаю, не может же быть совпадением, что и я, и Пашка оказались на грани жизни и смерти в один день. Или может?

– На совпадение не похоже, – согласилась Элиана.

– Вот именно. Получается, кто-то хотел нас обоих убить.

– А что вас с ним связывает кроме работы?

– Да, в общем-то, больше ничего. Учится он в другом вузе, в Политехе. Живем в разных концах города. Даже круг друзей у нас разный.

– Но, может, есть какие-то общие знакомые?

– Ну, есть, конечно. Например, Егор, брат Пашки, и Лика, моя подруга, – они встречаются.

– А твой Пашка, случайно, за этой Ликой не приударял? Может, Егор его приревновал?

– Да ну, полная ерунда. И при чем тут тогда я?

– Ну, ты же не помнишь пятницу. Может, застукала этого своего Павла с Ликой и рассказала об этом Егору. Лика столкнула тебя с высотки за предательство, а Егор напал на Павла из ревности.

– Мексиканский сериал какой-то, – фыркнула Лера. – И Лика, и Егор, и Павел – все трое совершенно адекватные и на такие поступки не способны. К тому же к твоей версии не вяжется мой подвенечный наряд.

– Не вяжется, – согласилась Элиана. Потом, немного подумав, добавила: – Тебе надо на эмов выйти. Узнать у них детали. Хоть и расплывчато, но что-то они видели перед тем, как вас с Павлом переместить.

– А как мне на них выйти?

– Хороший вопрос, – задумалась блондинка. – В твоем случае вижу пока единственный путь – через Даркуса.

– Думаешь, он поможет?

– По доброте душевной вряд ли. Но попробуй сделку. Даркус тяжелый человек, однако у него есть уязвимое место – Илдред. Рано или поздно декан снова обратится к тебе с просьбой повторить попытку вылечить сына. Диктуй ему условия.

– Как-то это неправильно – играть на отцовских чувствах.

– Забудь о морали, когда речь идет о Даркусе.

По субботам Даркус не вел у студентов занятия, поэтому с самого утра приступил к бумажной работе в своем кабинете в клинике. Работа продвигалась медленно. Декан не любил возиться с документами. А в этот раз сосредоточиться на скучных цифрах мешали еще и не выходящие из головы мысли о новой студентке.

Вчерашний инцидент в реанимации поначалу очень расстроил Даркуса. Создалось впечатление, что медицина и Валерия не совместимы. Бледное как полотно лицо, глаза, в которых застыл страх, и ни грамма интереса. Совсем другие чувства привык видеть Даркус на лицах студентов, которые впервые оказывались в операционной. Иногда, конечно, интерны могли даже в обморок грохнуться, но пока были в сознании, в их глазах светился восторг.

Нет, декан ни на секунду не усомнился в способностях Валерии. Он все равно был уверен, что она обладает редким даром и ее можно обучить управлять им. Но стало понятно: отсутствие у новоиспеченной студентки хотя бы искры интереса к медицине очень усложнит задачу.

Однако все оказалось не так, как виделось. Страх и растерянность, которые Даркус прочел в глазах Валерии, вызваны были не неприязнью к медицине, а неприязнью к пациенту, который находился на операционном столе. И хотя студентка заверила, что парень никакого отношения к ее падению с высотки не имеет, по бурной реакции нетрудно догадаться, что это не так. Даркус не считал себя выдающимся специалистом в женской психологии, но все же полагал, что мимолетный взгляд на «просто знакомого» не может вызвать предобморочное состояние.

Интересно, что же этот с виду безобидный парень сделал такого, что заставляет Валерию чуть ли не сознание терять? Даркус усмехнулся своим мыслям. Ему-то какое дело? Никакого. Декану должно быть совершенно безразлично. Но почему-то вопрос о том, что в жизни Валерии там, на Земле, пошло не так, не давал покоя. Даркус решил, что при случае пообщается с эмами. Может, их расплывчатые видения подскажут ответ.

Раздавшиеся в коридоре шаги заставили забыть о земных перипетиях и вернуться в свой мир. Декан узнал характерное цоканье. К кабинету приближалась супруга. Зашла, как всегда, без стука.

– Даркус, зачем? – спросила она с укором. – Зачем ты мучаешь Илдреда? Сколько это будет продолжаться?

Декан молчал. Давал возможность Эйвилне излить всю заготовленную речь целиком.

– Только что узнала, что ты настоял принять эту девушку с Земли в Академию. Разглядел в ней нечто этакое? Новая панацея? Опять будешь изводить больного ребенка? Очередная бессмысленная попытка? Тебе мало было той сотни чудо-докторов, которые каждый раз дарили надежду, а потом беспомощно разводили руками?