После того как я закончил, я подумал, что подарю Сандре небольшой эротический подарок и выйду из сортира без футболки. В связи с этим я ухватил воротник футболки и начал ее стягивать. Когда я ее тянул, я почувствовал, что что-то тяжелое волочится вдоль моей спины. Потом по моей шее, через мои волосы. И в довершение – вниз по лбу и переносице.

Я понял, что произошло, когда увидел жирную коричневую полосу на подоле футболки. Говно текло от моей задницы к моему носу, как полоса на спине скунса. В туалете не было ни раковины, ни зеркала. Все! Игра закончена… Чувство унижения было настолько мощным, что было похоже на некий внетелесный опыт. Я вышел, сел на велик и без единого слова поехал домой. Никогда больше я не видел красавицу Сандру.

Но даже это было не так унизительно, как первый концерт NOFX.

У нас не было запланированного шоу; мы просто тусовались в Cathay de Grande, как всегда. Мэлвин был приятелем кого-то из выступавших парней, и его вдруг нахлобучило спросить, можно ли его свежевылупившейся пару недель назад команде, чей вокалист провел весь вечер на парковке, вливая себе в горло пиво через воронку, подняться на сцену и сыграть несколько песен на их аппарате.

Я не знаю, надлежащим ли я образом подчеркнул, насколько плохо Майк и Мэлвин играли на своих инструментах в то время, но это был натуральный кошмар! Пограничное состояние не улучшало способностей Майка, а Мэлвин пытался замаскировать свою застенчивость, обезьянничая со своим усилителем, все время стоя задницей к аудитории, что не добавляло зрелищности его исполнению. Я не люблю оправдывать себя, но мне вручили такие две барабанные палочки, которые были настолько убиты, что к концу нашей первой песни я заработал себе адовые мозоли. Даже если бы мы притащились туда с лучшими песнями в мире, все равно звучали бы как куча дерьма.

Да, мы не написали охуенных песен. Где-то в середине второго трека я понял, насколько NOFX ужасная банда. Толпа просто безучастно смотрела сквозь нас, в то время как мы позорились шестью песнями, сыгранными подряд.

Майк был лишь на пару градусов меньше бухим на паре последующих, настолько же плохих шоу, которые мы сыграли, поэтому Мэлвин и я размышляли о том, чтобы выгнать его. Эта идея, возможно, возникла у Челси, подруги Мэлвина, которая хотела заменить Майка. Я не могу себе представить, как бы сложилась моя жизнь и чем бы она закончилась, если бы мы все-таки решились на это.

Несмотря на то что наши выступления конкретно отсасывали, я был впечатлен песнетворчеством Майка. Помню, как я трындел по телефону с телкой, пытаясь ее охмурить, и хвастался своей бандой. Я думал, что произведу на нее впечатление, прочитав наши совершенно глубокие слова к песне «No Problems»:

Но это произвело прямо противоположный эффект тому, чего я хотел добиться. Вероятно, был шанс переспать с ней, но до тех пор, пока я не прочитал ей тексты наших песен и не упустил его.

В течение первых нескольких месяцев мы играли в такой же обойме одинаково плохих банд в крошечных барах и на небольших вечеринках. Каждый раз, когда мы заканчивали наш сет, я чувствовал себя неловко. Однажды мы играли в каком-то репетиционном помещении, и после шоу какой-то, на вид – хеви-металист, двадцатилетнего возраста, подошел ко мне и сказал: «Ты – хороший барабанщик. Ты – единственное, что есть хорошего в этой группе. Все остальные – просто говно!»

Музыкальный инстинкт должен был оттолкнуть меня от NOFX, но по непонятным причинам я оставался в команде. И мы продолжали весело прожигать время. Это была та музыка, которую я любил, и со мной были парни моего возраста! Я объявил Caustic Cause, что я ухожу играть в мою новую банду.

Они сильно не переживали. Панк-группы в то время не строили карьер, так что, теряя ударника, они не воспринимали это как трагедию; я сам, начиная работать с бездарной группой с нулевой репутацией, не воспринимал это как необдуманный финансовый шаг.

Я Просто Хотел Играть Громкую, Быструю Музыку С Моими Корешами. И время от времени кататься на доске.

Запись в студии Mystic Studios.

Мы убедили Дона Боллеса, барабанщика из Germs, стать продюсером нашего демо. Под этим я подразумеваю, что мы как-то вечером встретились с ним в Cathay и предложили подкинуть ему бабок на бензин, чтобы он на следующий день провел в студии несколько часов, пока мы будем живьем прописывать девять обреченных на успех песен.

Я писал большинство текстов, потому что другим было в падлу это делать. Один из наших треков был типа заглавным и назывался он просто «NOFX»:

Может быть, это не самая утонченная и высокоинтеллектуальная лирика, которую я когда-либо сочинял, но эти слова все еще определяют нас очень хорошо. За исключением, может быть, первой строчки, которую я бы изменил на «Играем для панков И за налик». Нужно признать, что прошло много лет с тех пор, как нам платили тринадцать баксов, чтобы мы не играли.

Помимо Cathay в Лос-Анджелесе, мы могли вписаться только на домашние вечеринки, которые, как правило, известны тем, что имеют, скажем так, очень гибкие стандарты по оформлению гастрольных контрактов. Мы сыграли с какой-то метал-группой в средней школе; на пати в Беверли-Хиллз (на которой присутствовали актер Поли Шор и дочь Боба Дилана), и мы сыграли для двадцати человек на площадке въезда в гараж в Ла-Кресента, в то время как один из друзей Эрика Сандина избил одного из моих друзей. Но как только у нас появилась демокассета, я смог отправлять ее разным людям и договариваться о выступлениях в других городах, так что весной 1985 года без каких-либо выпущенных пластинок мы выехали в наш первый тур с четырьмя датами.