На вечеринке в прошлом году я не мог не заметить мягкие каштановые волосы, узкие бедра и вообще всеохватывающую сексуальность новой двадцатипятилетней серфер-хиппи-телки шурина брата моего папы. Как и любой хороший «D&D» ботаник, я читал много научной фантастики/фэнтези даже во время вечеринок. Она заметила, что я читаю Stranger in a Strange Land, и взволнованно завязала со мной об этом разговор. Я не придавал этому значения, пока не начался ужин. И когда мы сидели рядом друг с другом, она наклонилась, чтобы прошептать мне что-то, а потом тяжело задышала мне в ухо.

Дом дяди Гарри в Авроре, штат Огайо.

По моему телу прокатился озноб, так как мое пятнадцатилетнее «Я» не имело ни малейшего представления о том, как это интерпретировать. Этот озноб засел в моей памяти до вечеринки следующего года, в отличие от ее имени. По-моему, очевидно, что с «подругой-брата-тетки-не-по-крови» можно язык сломать, поэтому я буду называть ее просто Джиллиан, как звали одного из персонажей в Stranger in a Strange Land. Джиллиан пригласила меня пойти на улицу вместе с ней, за нами увязался Дейв, еще не понимающий концепции «второго пилота». Джиллиан долго ходила с бокалом вина в руке, но не допивала его, как вдруг быстро и с усилием проглотила его остатки и вежливо попросила Дейва наполнить бокал снова.

Когда дверь закрылась за Дейвом, Джиллиан схватила меня за руку и сказала: «Пойдем!», утягивая меня на задний двор дома по соседству. Она села на шезлонг и спросила: «Ты хочешь поцеловать меня?»

– Хорошо…

И вот я целуюсь и обжимаюсь с двадцатипятилетней телочкой.

Для большинства тех, кому пятнадцать, – это просто фантастика, но я должен признать, что был немного шокирован. Я не был готов к этому и я не был достаточно взрослым, чтобы врубиться в это. Если подумать о таком же зеркальном сценарии между мужчиной и женщиной, он может показаться гораздо более жутким. Но я не говорю, что я не возбудился.

Была сорвана одежда, Джиллиан схватила мой хуй и засунула его в себя. В разгаре потери девственности я услышал скрипучий голос Дейва с другой стороны забора: «Ребята?»

Я сделал все возможное, чтобы игнорировать его, но через минуту я услышал, как меня звала мама: «Эрик? Где ты?»

Я приостановился.

– Блядь, это моя мама!

– Ничего страшного, пойдем!

Джиллиан потянула меня дальше вглубь дома соседа. Она отступила к стене и раздвинула ноги. Я пытался ебать ее стоя, но я все еще мог слышать, как меня зовут мама и Дейв: «Эрик? Эрик!» Дейв Рид, если ты читаешь эти строки, я закрепляю за тобой звание Наихудшего Второго Пилота Мира.

Я натянул штаны и побежал обратно во двор моей тетушки, изображая беспечность любого пятнадцатилетнего паренька, который только что пробежал 20 ярдов после того, как он поебался с подругой его полу-дяди. Они спросили, где я был. Не помню, какую отмазку я придумал, но уверен, что ни одна из них не прокатила. Все снова вернулись на вечеринку и сделали вид, что все было нормально.

Под конец вечера Джиллиан дала мне свой номер телефона. Я прятал его в нижней части ящика в течение длительного времени, слишком напуганный для того, чтобы использовать его по делу. На следующий год, по мере приближения праздников, я более охотно, чем обычно, стремился их отметить в доме у моей тети, горячо поддерживая нашу семейную традицию.

Мои родители решили, что мы больше не будем ездить к ней в гости. Они никогда не объясняли причины. Вскоре после этого, набравшись смелости, я позвонил Джиллиан, но такого номера телефона уже не существовало. Не могу с уверенностью утверждать, что моя мама поняла весь замес, но после этого я никогда больше не встречался с моей случайной возлюбленной.

Я думал о ней в течение многих последующих лет. Если бы я знал имя, я мог бы найти ее в Интернете, но я так никогда и не смог придумать предлог, который не казался бы нелепым, чтобы выудить нужную информацию из моих тети или дяди.

Спустя одну или две подруги я был на вечеринке где-то около Лос-Анджелеса, выпивая пиво с милой крашеной блондинкой по имени Челси. Ее короткие волосы и сапоги делали ее похожей на скинхеда, а ее густой макияж мулатки выдавал в ней мексиканку из низов. В любом случае я запал на нее, а она, должно быть, запала на меня, потому что вскоре мы очутились в одной из спален.

Какое-то время мы поролись на чьей-то кровати, и она была сверху. На мгновение она остановилась, посмотрела вниз и сказала: «Извини… а как тебя зовут, повтори еще раз?»

Мы рассмеялись, и между нами зародились отношения. Но то, как они начинались, было признаком того, что они не будут здоровыми.

Отец Челси был байкером, ее мама была олд-леди – байкеровской телкой с недостающими зубами, ее брат был частью банды FFF. Они жили в получасе езды на запад от Лос-Анджелеса, вблизи города под названием Роузмид, и когда я к ним приезжал, они приглашали меня на ужин из макарон с сыром. Ее батя угощал меня пивом Coors, починяя свой драндулет. Они были приятными, дружелюбными людьми, совсем не похожими на тех, среди которых я вырос. Челси один раз показала мне фото, сделанное на «Поляроид», с изображением рта ее мамы вокруг члена отца. Я поморщился при мысли о таких зубах, находящихся близко к чьим-либо интимным частям тела, но предполагаю, что ее отец тогда наслаждался в достаточной мере, раз уж решил запечатлеть это событие.