— Помоги мне, — простонал он, обращаясь будто в пустоту. Потом он снова глянул на меня полными безнадежной мольбы черными глазами. Губы еле зашевелились: — Выброси нож, а то поранишься.

Он снова отключился, резко, как будто села батарейка.

— Боже мой! — Я нерешительно смотрела то на красавчика, то на нож в своей руке.

А потом меня словно подбросило. Швырнув смехотворное оружие, которым даже палец не могла порезать во время готовки, на журнальный столик я кинулась к умирающему. Стянуть с него рубаху оказалось просто, незнакомец походил на тряпичную куклу и как-то легко позволил такую вольность. Ботинки с грохотом упали на пол, туда же полетели брюки. Теперь мужчина лежал почти обнаженный, но в черных носках, и выглядел хуже некуда.

Я лихорадочно вспоминала уроки первой медицинской помощи, рассказанные на курсах вождения, но в билетах ничего не упоминалось об открытых ранах. От страха слезились глаза. Если ничего не предпринимать, то тогда красавчик действительно умрет от потери крови! Ярко нарисовавшиеся перспективы заставили действовать с удвоенной скоростью.

Руки чесались позвонить Таньке и спросить, как дезинфицировать раны, но подруга, похоже, рассердилась ни на шутку. Неожиданно в голову пришла гениальная в своей простоте идея о йоде! Вскочив с крови, я метнулась на кухню. В скудной аптечке оказалось пару таблеток анальгина и пузатая баночка с зеленкой. Чувствуя себя настоящей сестрой милосердия, трясущейся рукой я намочила ватку в изумрудной жидкости, тут же пролив несколько капель себе на футболку, и уже собиралась хорошенько смазать красавчику рану, как он пришел в себя.

— Что. Ты. Делаешь? — Едва слышно пробормотал он, отодвигаясь, как от раскаленного клейма.

— Жизнь тебе спасаю! — Деловито заявила я, целясь смоченной в зеленке ваткой в кровоточившую середку.

— Только не это! — Прошептал он, полный ужаса.

— Предлагаешь, оставить тебя помирать в моем доме? — Я закусила губу и почти добралась до раны. — Ну, уж нет! Вот сейчас зеленочкой смажу, а потом скорую вызову!

— Только не этой гадостью! — Сморщился он и резко добавил, словно приказывая. — Просто принеси воды и добавь в нее сахара. Вода поможет. Все силы ведь вытянули…

Я оторопела, потом, вернувшись на кухню, быстро включила электрический чайник. Так и не дождавшись пока он закипит, налила немного едва теплой воды в тарелку, высыпала туда всю сахарницу и, подхватив полотенце, вернулась в спальню.

Мужчина лежал, как будто стараясь не дышать, красивое лицо исказила гримаса нечеловеческой боли.

— И как решилась на убийство? — Пробормотал он, разглядывая рану со странными обожженными краями.

Он слегка тронул блестящую корочку, глянул на испачканный палец, и у меня поплыло перед глазами.

— Я воды принесла, — пролепетала я, едва держась на ногах.

Кажется, он только заметил мое присутствие и кивнул, протянув перепачканную кровью руку.

— Давай полотенце. Я сам. — В каждом слове читался приказ и глухое раздражение.

Сглотнув, я быстро смочила тряпицу, отжала и отдала мужчине. Зашипев, вероятно, от боли он приложил полотенце, которое моментально пропиталось кровью.

Комната сделала головокружительное па у меня перед глазами, и я свалилась в обморок. Последнее, что помнилось, это грохот разбитой тарелки…

— Эй, ты! — Кто-то бесцеремонно, не жалеючи, хлопал меня щекам.

Я едва приоткрыла глаза, и первое что увидела прекрасное лицо с черными демоническими глазами.

— Спасительница, приходи в себя!

— Ты что уже выздоровел? — Только и смогла пролепетать я, впиваясь взглядом в рану на боку.

Та покрылась некрасивой корочкой свернувшейся крови.

— Не смешно. Но с кровати сполз, чтобы спасти тебя, спасительница, — хмуро отозвался он, улегшись рядом со мной на полу.

Мужчина был худощав, но на гладком теле проступали твердые мускулы. Просто невероятно, как такой красавец мог быть обычным вором!

— У нас вода, что ли, живая? — Пытаясь заглушить в себе панический страх, пробормотала я.

— В вашем мире вся вода мертвая, — отозвался он туманно.

Черти знает что. Лежу на полу собственной квартиры среди осколков тарелки, в луже сладкой воды и в компании маньяка, на котором раны заживают, как на собаке. Танька бы порадовалась. Собаки как раз из сферы ее профессиональных интересов.

— Ты встать сможешь? — Спросил он каким-то будничным тоном.

— А ты? — Отозвалась я.

— Если поднапрячься… — он неловко сел, схватившись за край кровати, а потом невероятным легким движением перекатился на спину и выдохнул, блаженно прикрыв синеватые веки.

— Отлично, — я поднялась; ноги тряслись, руки тоже, — если ты уже можешь двигаться, то выметывайся из моей квартиры! Будь уверен — компьютер стащишь только через мой труп!

— Ты дура, — произнес он, как неоспоримый факт, не открывая глаз.