Шрифт:
Она вцепилась в стволы, дернула, однако здоровая Лесника была по-прежнему сильна — вырвать ружье не удалось.
— Так ты вот как?! — вскрикнул Лесник, приподнимаясь, и замахнулся ружьем, как дубинкой. Зажмурившись, Настька пнула его в правую половину груди.
Сталкер заорал, повалился лицом в землю и, выпустив, двустволку, схватился за больное место.
Подхватив оружие, Настька перекинула ремень через голову, повесила ружье за спину.
— Прости, дядя Василь, — прошептала она и опустилась на колени. Поднатужившись, приподняла Лесника. На нее глянуло искаженное мукой лицо.
— Вставай, пожалуйста, надо выбираться отсюда, вставай же, — повторяла она, пытаясь поднять его на ноги. Лесник навалился на нее, ноги его подкашивались, правая рука бессильно висела, левой он пытался упереться в землю, но ладонь скользила по влажной траве. — Идем отсюда, идем скорей, — твердила Настька. Кое-как ей удалось поднять Лесника, она подлезла ему под мышку, положила здоровую руку себе на плечи и обхватила его за пояс. — Место тут заколдованное какое-то, это оно так действует, понимаешь? Я же знаю, ты не такой, ты мне помогаешь. Мы идем ко мне домой, где я в детстве жила, там спокойно, там отдохнуть можно будет… Шагай, дядя Василь, ну шагай же…
Лесник сдвинул одну ногу, другую. Он был зверски тяжелый, но Настька, закусив губу, поддерживала его, и сталкер медленно побрел вперед. Повезло, что он недалеко убежал от тропы — вскоре они вернулись туда.
— Все хорошо, — ласково, будто обращаясь к младенцу, повторяла она в сотый раз. Это действовало — тупая злоба уходила из глаз Лесника, лицо разглаживалось.
— Надо… уйти отсюда… — пробормотал он, тяжело опираясь на девушку и с трудом передвигая ноги. — Быстрее, а то опять… Здесь аномалия, она действует…
— Идем, мы идем, дядя Василь, — согласилась Настька, пошатываясь под его весом. — Скоро будем дома, ты не сомневайся, я тебе помогу, как ты мне помогал, и все хорошо будет, я правду говорю…
Они шли, она шептала что-то ему на ухо — и скоро глухая серая пелена поредела, туман рассеялся, а когда Настька вытерла рукавом лицо, липкие капли на нем больше не появились. Впереди показалось поле, за которым виднелась роща и крыши домов. Это была Бобловка.
Он же выстрелил из обоих стволов, думала Настька, обходя Лесника и осторожно приближаясь к нему сзади. Патронов в ружье нет, а зарядить он сейчас не может. Во всяком случае, она на это надеялась…
Остановившись в двух шагах позади сталкера, она позвала:
— Это я, дядя Василь. Настя. Никого тут нет, кроме меня. Нам идти надо…
Лесник, оборачиваясь, подскочил так резко, что девушка вздрогнула и невольно отступила. Стволы уставились ей в лоб.
— Не-е, меня не обманешь… — протянул сталкер с глухой ненавистью. Упал на грудь и со стоном перевернулся на бок. Ружье по-прежнему глядело на девушку. — Не выйдет, я вас насквозь вижу, мутантов…
— Это же я, Настька! — повторила она. — Вы совсем меня не узнаете меня, дядя Василь?
— Прикидываешься, мутант, — горячечно шептал Лесник, подползая к ней. Правая рука судорожно дергалась, загребая траву, и казалась самостоятельным живым существом, прилепившейся к человеку огромной пиявкой.
Вдруг непреодолимое желание раздавить эту пиявку, размазать по земле овладело Настькой — она шагнула вперед, занося ногу. И наткнулась на ружье, стволы уперлись ей в живот.
— Теперь попался… — по искаженному болью лицу прошла судорога — Лесник пытался улыбнуться. Костры ненависти полыхали в его глазах. Он спустил курки, и Настька облилась холодным потом. Раздалось сухое клацанье, но выстрелов не было.
Она вцепилась в стволы, дернула, однако здоровая рука Лесника была по-прежнему сильна — вырвать ружье не удалось.
— Так ты вот как?! — вскрикнул Лесник, приподнимаясь, и замахнулся ружьем, как дубинкой. Зажмурившись, Настька пнула его в правую половину груди.
Сталкер заорал, повалился лицом в землю и, выпустив двустволку, схватился за больное место.
Подхватив оружие, Настька перекинула ремень через голову, повесила ружье за спину.
— Прости, дядя Василь, — прошептала она и опустилась на колени. Поднатужившись, приподняла Лесника. На нее глянуло искаженное мукой лицо.
— Вставай, пожалуйста, надо выбираться отсюда, вставай же, — повторяла она, пытаясь поднять его на ноги. Лесник навалился на нее, ноги его подкашивались, правая рука бессильно висела, Левой он пытался упереться в землю, но ладонь скользила по влажной траве. — Идем отсюда, идем скорей, — твердила Настька. Кое-как ей удалось поднять Лесника, она подлезла ему под мышку, положила здоровую руку себе на плечи и обхватила его за пояс. — Место тут заколдованное какое-то, это оно так действует, понимаешь? Я же знаю, ты не такой, ты мне помогаешь. Мы идем ко мне домой, где я в детстве жила, там спокойно, там отдохнуть можно будет… Шагай, дядя Василь, ну шагай же…