Настька стояла на краю ямы рядом с Лесником, оба глядели вниз. Холодный вечерний свет озарял кучу земли внизу, поросшую редкой травой, обломки бетонных плит и уходящий в две стороны туннель с широким проломом в крыше.

— Как же ты туда ребенком лазала? — спросил сталкер. — Здесь высоко, под три метра.

— Три с половиной, — уточнил Винт. Он закрепил веревку на стволе растущего за кустом деревца и спускал ее вниз, отматывая кольца.

— Да я и не здесь совсем играла, — неуверенно ответила Настька, отступая от края. Из-под ботинок посыпалась земля. — Я тут первый раз. Отсюда не смогу вас никуда повести…

Ожог обернулся.

— Нет? А кто рассказывал, что помнит коридоры… Дед Пахом присел под кустом на корточки, зажав карабин между колен, раскурил самокрутку.

— В другой провал, куда Настена маленькой лазила, вам все одно не пролезть, — продребезжал он. — Там узко совсем, для ребенка как раз…

Девушка кивнула.

— Там была как нора кроличья такая. И потом лестница железная, вертикальная, вроде приставной…

— Разберемся, — отрывисто проронил Ожог. — Сначала я вас поведу, потом ты места вспомнишь. Я однажды уже бывал внизу. Маркелов, пошел!

Винт скользнул в яму, быстро перебирая руками. Толстяк снайпер, вздохнув, хлопнул себя по пузу, взялся за веревку и с некоторым сомнением подергал ее. Потом, упершись ногами в край плиты, начал спускаться.

— Теперь ты, — сказал Ожог девушке.

Жарик, с пулеметом наперевес стоящий спиной к яме, оглянулся и прогудел через плечо:

— Сопля-то сама не сможет, вы ее обвяжите и того…

— Ах ты кабан! — вспылила Настька. — У меня по физкультуре пятерка была!

Жарик заржал, запрокинув голову.

— Гы-ы! Я-то Жарик, это он Кабан!

— Заткнись! — велел Ожог и повернулся к девушке, взявшейся за веревку. — Он правильно говорит…

Но она уже повисла, упершись ногами в склон.

— Слушаться меня! — рявкнул сверху Ожог.

— Ногами обхватывай! — подал голос Винт. Он держал нижний конец, чтобы веревка не раскачивалась. Девушка, перебирая руками, спустилась, как в школе по канату. Спрыгнула, отряхнув ладони, довольно крикнула вверх:

— Порядок!

За ней спустились остальные; здоровяки Кабан и Жарик тащили на себе больше всего вооружения и припасов, поэтому их пулеметы с рюкзаками переправили вниз отдельно. Когда Жарик с метровой высоты спрыгнул на кучу земли, под ним образовалась приличная яма.

— Если Маркелыч бегемот, то ты слон, — пробормотал Винт, переключая фиксатор в карабинчике. Он как-то хитро дернул веревку, пустив ее волной, и она сорвалась с дерева наверху, полетела вниз.

Глаза привыкли к сумраку подземелья, Лесник огляделся. Они находились в начале коридора с бетонными стенами. Через каждую пару метров плоский железный потолок поддерживали «П»-образные штанги, вверху виднелись — световые панели, забранные металлической сеткой. Ни одна из них не работала — коридор уходил во мрак.

Он оглянулся. Сзади короткий отрезок коридора заканчивался обвалом, накренившаяся потолочная панель перекрывала его, снизу в нее упиралась присыпанная землей бетонная плита.

Маркелыч, спустив с плеча винтовку, сделал шаг по земляному склону.

— Стоять! — окликнул его Ожог, не поднимая головы от карты, которую изучал в свете, падающем из пролома. — Не двигаться никому.

Сделав по инерции шаг, снайпер остановился. Раздался неприятный скрежет металла о металл, затем низкое гудение полилось из темноты коридора. И вдруг резко, неожиданно застрочил пулемет. Вспышки пробуравили мрак, высветив турель на потолке впереди. Толстый ствол дрожал, выплевывая пули.

— Ложись! — заорал Ожог, отпрыгивая с линии огня. Винт мгновенно растянулся на земле. Лесник, толкнув Настьку, встал перед ней, сорвал с плеча ружье и направил вдоль коридора, но стрелять не стал. Настька вскрикнула, закрыла уши. Она видела, как Маркелыч с винтовкой навскидку запрокидывается назад и грудь его перечеркивает широкая красная рана. На круглом розовощеком лице было детское удивление.

Турель имела форму конуса, обращенного острым концом книзу. Между основанием и потолком оставался зазор, в глубине которого виднелся подъемный механизм, уходящий в круглое отверстие в железной плите.

Кабан с Жариком залегли позади кучи земли и поливали пулемет огнем из «Печенегов», но только напрасно тратили патроны. Винт лежал плашмя и не шевелился, Костя присел в углу под стеной, сжался, ткнувшись длинным носом в грудь.

Ожог схватил обломок бетонной плиты, рванул на себя, вырывая из кучи спрессованной земли. Прикрывшись им, как щитом, побежал вперед. Видно было, как ствол опускается, меняя угол, — пули били в бетон, обломок содрогался в руках капитана, того мотало из стороны в сторону, ноги заплетались, но он все равно бежал, да к тому же — зигзагами, резко поворачивая, так что пулемет немного запаздывал…