Бывший каторжник, искупив грехи молодости, возвратился на стезю добра и истины. Главный смотритель тюрем долго расхваливал мне его как превосходного охотника, а кроме всего прочего, заверил, что я могу ему доверять.

Я поверил и потом ничуть не раскаивался.

Мы отправились в путь, наняв в качестве гребцов четырех негров. Пятым членом маленького экипажа стал незаменимый четвероногий помощник, индейский пес по кличке Матао, принадлежавший бывшему каторжнику.

Вскоре я завоевал любовь и доверие Матао, что, по словам его хозяина, вообще-то было просто поразительно, ибо Матао обычно никому не выказывал симпатии, а скорее, напротив, всех ненавидел.

Во время путешествия я мог подолгу наблюдать за Матао, и могу сказать, что почти каждый день мне представлялся случай не только удивляться, но и восхищаться.

Я не могу сделать ничего лучшего, как процитировать здесь отрывок из моего труда под названием «Робинзоны Гвианы», посвященный Матао, ибо я счел своим долгом уделить ему несколько страниц.

«Матао был представителем той прелюбопытнейшей породы индейских собак, которую краснокожие вывели ценой долгих усилий. Индейцы дрессируют этих животных с неподражаемым терпением и добиваются поразительных результатов, ибо своей ловкостью и смекалкой эти собаки способны изумить любого охотника.

Верный спутник совершенно необходим коренному обитателю экваториальных дебрей Америки. Следует сказать, что он абсолютно не похож на наших охотничьих собак.

Да, индейская собака низкоросла и скорее похожа на своего прародителя — шакала, от которого она унаследовала вытянутую, немного сплюснутую морду. Уши у нее короткие и остроконечные, шерсть рыжеватого оттенка, хвост пышный.

Индейская собака недоверчива и неприветлива по отношению к любому незнакомцу. Но какое же это несравненное, восхитительное животное! Какое тонкое чутье! А как она слушается хозяина! Да, это настоящее «второе я» Дикаря, чьи охотничьи угодья простираются на тысячи километров. Индейская собака может молчать и передвигаться совершенно бесшумно, а может очень громко подать голос издали, может красться очень осторожно и медленно, а может нестись как ветер. Она умеет яростно нападать и не менее ожесточенно защищаться, а при необходимости может и отступить. Она легко и свободно чувствует себя как на равнине, так и в горах, в глухих лесах и в топких болотах. Она ведет себя так, как того требует хозяин, и беспрекословно выполняет все команды. Она никогда не совершает грубых ошибок, умеет идти по любому следу и разгадывать все хитрости любого вида дичи; всегда неутомима, никогда не испытывает мук жажды и голода, а если и испытывает, то ни за что не показывает… Такова индейская собака!

Ей совершенно безразлично, где охотиться: на воде или на суше, в зарослях гигантского тростника или в лабиринте чудовищных корней, что служат опорой огромным деревьям экваториальных джунглей. Она выслеживает обезьяну и тапира, утку и агути [80] , ягуара и гокко, рыбу и выдру, ящерицу и каймана [81] , даже человека, если в том есть необходимость.

Таким образом, ее хозяин избавлен от беспокойства о пропитании, что очень важно в девственном лесу, ибо есть-то надо всегда. А ведь мы, охотники, прекрасно знаем, как много времени и сил отнимает добывание дичи для пропитания…

В самом деле, индейская собака, идя по следу и встретив на пути маленькую черепашку, очень, кстати, вкусную, одним-единственным ударом лапы и ловким движением морды переворачивает бедняжку на спину так, чтобы та не могла убежать.

По окончании основной охоты, когда крупная дичь уже убита и подобрана, собака возвращается по своим следам и ведет за собой хозяина, который собирает богатый урожай.

Теперь вы понимаете, что для любого краснокожего такой четвероногий помощник просто незаменим и воистину бесценен.

Нередко индейцы отказываются от самых выгодных и соблазнительных предложений: от сотни литров тростниковой водки, от ружья и патронов, что им сулят в обмен на собаку.

Сегодня, когда благодаря многочисленным экспедициям золотоискателей связь между верховьями и низовьями реки Марони стала более устойчивой, иногда в виде исключения и удается приобрести индейскую собаку за сумму от 250 до 300 франков или скорее за предметы быта или оружие, равные по стоимости этой сумме.

Дело в том, что индеец, воспитывая собаку, преодолевает невероятные трудности, которые и побеждаются-то только его невероятным терпением.

Процесс воспитания и дрессуры сам по себе весьма необычен. Прежде всего индеец принимает меры, чтобы его собака в дальнейшем стала невосприимчивой к укусам змей, делая такую же прививку, как делают в Гвиане индейцы (не знаю, право, эффективна ли она). Если индеец хочет обучить свою собаку охоте на какое-либо животное, он прежде всего добывает это животное: агути, гокко, пекари [82] и т. д. Затем он берет его кости, прокаливает их, дробит, смешивает с какими-то веществами, известными ему одному, а затем мажет полученной смесью при помощи палочки нос своей собаке… Эту весьма странную операцию индеец периодически повторяет на протяжении целого месяца. Хозяин утверждает, что таким образом собака привыкает к запаху животного и учится не бояться его.

Когда собака научится безошибочно выслеживать и преследовать какой-либо определенный вид дичи, индеец моет своего питомца в течение нескольких дней специальным составом, секрет которого известен опять же только ему (кстати, каждому виду дичи соответствует свой особый состав или настойка).

Таким образом одна собака «вымыта», то есть натаскана на ягуара, другая — на трубача, третья — на тапира…

Большинство же собак индейцы натаскивают на все виды дичи, так что такая подготовка отнимает много времени.