— И еще… Вы не можете называть меня просто Сюзанной? Мне было бы приятно…

— Пожалуйста, Сюзанна! Только о вине и цветах я не могу ничего сказать. Просто не поинтересовался. А вы не знаете, кто такой О’Мбата?

— Вы слышали о нем? — воскликнула Сюзанна, явно обрадованная переменой темы. — О, это почти мифическая личность! Он родился в Симбаленде, но юность провел во Французском Камеруне. Когда Камерун был еще французским… Потом он воевал в Тунисе, в Италии, получил офицерское звание, а после войны работал в Марселе журналистом. Говорят, проявил незаурядный талант, бывал в Китае, в Америке, у вас в России, даже издал книгу стихов.

— Стихов? — удивленно переспросил Виктор.

— Да! И представьте — очень неплохих. Мне, правда, не нравится неустойчивый ритм его стихов, но они очень искренни. Кстати, его поразила в России, где-то на юге Сибири, картина наступления тракторов на пустынную землю…

— На целинную… — поправил ее Виктор.

— Да, на целинную. Он мечтал, как на саванны Симбаленда двинутся десятки, сотни тракторов…

— И он вернулся в Симбаленд?

— Да. Вначале издавал здесь газету. Его арестовывали несколько раз. Теперь он предводитель местных террористов. Раньше они действовали легально, у них была даже какая-то партия, но потом повели себя очень дерзко, и правительство пошло на репрессии. Говорят, в скалах у них несколько крупных отрядов под общим командованием О’Мбата.

— Внимание! — сказал Роберт. — Нас соединяют с Блэк-Оданом.

Виктор подошел к телефону. Протягивая Виктору трубку, Роберт торопливым шепотом сказал;

— Ваш посол!

Виктор, волнуясь, приложил трубку к уху.

— Товарищ Кленов? — радостным басом загудела трубка. — Виктор Петрович?

— Да, товарищ посол.

— Зовите меня просто Александр Семенович. Мы ведь с вами земляки. В буквальном смысле земляки. Я, как и вы, ростовчанин. Поздравляю вас от души с благополучным приземлением. Мы все гордимся вами. У посольства собирается огромная толпа горожан. Сейчас пойду к ним. Сотрудники посольства не шутя опасаются, как бы нас всех не растащили по частям на сувениры в честь вашего возвращения. Знаете, арабы — народ горячий, искренний… — потом добавил с теплотой: — Из Москвы вам просили передать поздравления.

— Спасибо. Или мне теперь полагается отвечать: служу Советскому Союзу?

— Ну, что ж, в вашем положении, пожалуй, можно и так.

Виктор насторожился.

— Впрочем, вы теперь боец бывалый, службу знаете, — весело продолжал посол. — Желаю дальнейших успехов! Ваш космический товарищ не собирается посетить Советский Союз?

— Обязательно, Александр Семенович! Мы здесь долго не задержимся.

— Но я все же прилечу к вам! Боюсь, не раньше чем завтра. Сейчас бы уже был с вами, да Симбаленд не принимает… Так что до утра служите в единственном числе. Дайте, пожалуйста, трубку мистеру Эдвину. Хочу поблагодарить его за оказанное вам гостеприимство.

— До свидания, Александр Семенович. Жду вас завтра.

— До свидания, Виктор Петрович.

Пока Роберт соревновался с послом в любезностях, Виктор напряженно думал о разговоре. «Желаю дальнейших успехов…» Значит, посол считает, что впереди у него серьезные трудности… «В вашем положении, пожалуй, можно»… Впереди — борьба…

Как только Роберт положил трубку, Виктор спросил:

— Теперь мы можем ехать на аэродром?

— О да, конечно! Подожди нас на веранде, Сью! Мы только докурим сигары.

Сюзанна встревоженно взглянула через плечо на Виктора.

Дверь закрылась.

— Я предпочитаю немедленно ехать на аэродром, мистер Эдвин, — недовольно сказал Виктор, вставая.

Роберт несколько секунд стоял к нему спиной, держась за ручку двери, и оттого, что он, кажется, не решался обернуться, Виктору стало душно. Он понял. Перед ним стоял враг. Враг его, сапиенса, людей. «До утра служите в единственном числе», — вспомнилось ему.

Роберт медленно прошел по большому темному ковру, жестом предложил Виктору снова сесть в кресло. Виктор отрицательно покачал головой. Роберт усмехнулся и неторопливо сел.

— У меня создалось впечатление, мистер Кленов, что вы не собираетесь делиться с нами научными достижениями космических гостей, — глухо сказал он. — Я не хочу вам угрожать, но…

— Наш гость проведет очень подробные беседы на самые различные темы, — перебил его Виктор.

— Когда? Где?

— Я не предполагал советоваться с вами об этом, мистер Эдвин.

Виктор ничего не боялся сейчас. Корпус катера останется закрытым, пока он сам не скажет сапиенсу, что людям, подошедшим к аппарату, можно верить. Было просто неприятно и досадно…

Сюзанна, не отрываясь, смотрела сквозь стекла веранды на озеро. Половину неба закрыла туча, и от этого вода стала черной. По озеру беспрерывно бежали мелкие с разорванными гребнями волны. Такие же волны, только крупнее, шире, колыхали заросли тростника, и он шумел однообразно, уныло. Но еще неприятнее шумела от ветра бамбуковая роща. Она трещала и тарахтела тонкими мертвыми стволами, как будто кто-то торопливо тряс в мешке высохшие кости.

Роберт все не приходил…