Шрифт:
– Не горюйте, мой друг, – с энтузиазмом воскликнул Алексей, едва не силой вставляя в руку нового приятеля бокал шампанского, на треть разбавленного коньяком. – Не горюйте. Не прошло еще время ужасных чудес. И если мы услышим, что с Кордильер или из джунглей Замбези вдруг появятся новые могучие завоеватели… Да вы пейте, пейте, «немного дней нам здесь пробыть дано, прожить их без вина и без любви грешно». Так вот, если спустятся завоеватели…
Подумайте, кто в Европе просвещенного тринадцатого века мог вообразить, что из глубин Центральной Азии на нас хлынут миллионные орды Чингисхана? Так что не зарекайтесь, мой друг, не зарекайтесь.
Подобную мысль Берестин еще раз высказал часом позже, за бильярдом, в обществе гораздо более взрослых и эрудированных джентльменов. Дополнительно развив и детализировав. Здесь его (вернее, не его, а профессора, на которого он ссылался) тоже подняли на смех. Что, собственно, и требовалось. Главное, после получения первых телеграмм из Африки никто из тех, с кем разговаривал князь и кому они успели передать забавную теорию, уже не смеялся.
Глава 15
Общественный шок от известия о появлении вблизи от линии соприкосновении британских войск и буров несметных орд неизвестных существ, «гориллоидов», вооруженных огнестрельным оружием, был велик. Во времена всяческих смут, эпидемий и военных конфликтов люди вообще склонны к иррациональности. Активизируются фундаменталистские течения в традиционных религиях, расцветают ранее пребывавшие в ничтожестве секты, слухи становятся более авторитетными источниками информации, чем официальная пресса. Все это давно известно.
А уж если эти естественные тенденции умело направлять…
Лондонские журналисты из «золотого пула», допущенные к освещению жизни высшего общества, словно бы собственным умом поняли, что сообщения о постоянных поражениях на далеком фронте читающей публике надоели. Следовало бы написать что-нибудь повеселее. Тема о русском князе и английском профессоре, предсказывающих скорую встречу с новым цивилизационным вызовом, вторжение из «затерянных миров» неких армад и орд, не уступающих численностью, силой и беспощадностью гуннам, монголам, зулусам Чаки, [80] заняла первые полосы газет. Одни писали об этой теории вроде бы в шутку, другие – вроде бы всерьез. Но на два дня шума хватило.
80
Чака – зулусский (инкоси) правитель (1787–1828), создал сильное войско южноафриканских племен, заложил основы феодальной государственности. Исторически опоздал, хотя веком раньше мог бы стать африканским Чингисханом.
«Высоколобым ученым», вздумавшим на третий день заявить, что никакого профессора Челленджера на свете не существует, как и учреждений, в которых он якобы трудится, во всех редакциях указали на дверь. Вежливо, и не очень.
– О чем вы, почтеннейший профессор Саммерли? – Редактор «Дейли мейл» протянул особенно агрессивному оппоненту, колотившему тростью по столу, великолепного качества фотографию. – Вот русский князь Берестин, вот Челленджер, видите – с бородой, а позади них калмыки и верблюды! О чем еще спорить?
О том, где находится целая тысяча фунтов стерлингов, полученная от публикатора, редактор обсуждать тем более не собирался. Есть Челленджер, нет Челленджера – кому какое дело?
На следующий день и сдержанно-официозные, и скандально-бульварные публикации перепечатали провинциальные газеты. «Народу нужны здоровые сенсации…»
Сутками позже короткие телеграммы из Кейптауна легли на столы персон, на сенсации реагировать не склонных.
В любом обществе, во все времена, даже библейские, обязательно существовали люди скептические и здравомыслящие. Что следует из самого текста «Книги».
– Что вы на это скажете? – спросил у срочно собранного совещания премьер-министр Солсбери. Отнюдь не у членов кабинета, совсем у других людей. Чьей волей он был поставлен на свой пост и вместе с которыми проводил политику, никакого отношения к воле «избирателей» не имевшую.
– Провокации исключены? – спросил один из «сильных мира», выдернутый с какого-то раута и не успевший сменить фрак на визитку.
– Да, исключены. За источник я ручаюсь. Тем более, в наличии имеются трупы этих «существ», любезно переданные нам участниками боя. И наши офицеры и солдаты, отпущенные из плена без всяких условий.
– Бурами?
– Я бы так не сказал. Буры бурами, но люди, сыгравшие в этом деле главную роль и настоявшие на передаче пленных, были русскими. Безусловно. Лейтенант Алджернон не лингвист, но сотни две слов услышанного им языка он знает. И это совсем не голландский…
– Вывод, сэр? У нас нет времени на теоретизирование.
– Это – правильно. Что может быть проще? Там – русские волонтеры. Здесь русский князь. Здесь говорят о нашествии монстров. Там оно происходит.
– Из этого следует, любезный сэр, вы поверили всему? – спросил с совсем не любезной улыбкой господин, имеющий отношение к нескольким банкам, ведущим свою историю с тех времен, когда в Европе вошли в обращение деньги в их условном выражении.