— София, вы не оставите нас? — Риниеритин взглянул на свою сотрудницу. — Нам надо поговорить.

Она кивнула и вышла. Они остались. И тишина, казалось, звенела, пока дверь за женщиной не закрылась. И Аня не выдержала этой тишины, села вновь. Только уже не на колени к Аршезу, а рядом, на свободный стул. Тяжело опустилась, придавленная этой тишиной, как безысходностью. Что толку в громких словах?

— А нет причины, Анют, — Риниеритин отодвинул стул и тоже сел. — Вернее, она ровно одна. Когда ваш титаник пошел ко дну, мне выдали только пятнадцать спасательных жилетов. И не было времени выбирать достойных. Можно было смотреть, как гибнут все, или попытаться спасти хоть кого-то… Они не лучше и не хуже, Аня. Они те, до кого я успел дотянуться. А потом… Ты думаешь, выжившие не спрашивают: «почему я?» Не ищут причину, почему они выжили, когда другие погибли? И я придумал им эту причину. А они за нее ухватились. Им тоже страшно, Ань. Они тоже боятся сойти с ума…

— Вот и… позвольте мне учиться там, где не боятся. Как я смогу научиться любить Великих и безгрешных вампиров, постоянно находясь среди тех, кто помнит, что вы — убийцы?

— Единственным способом, наверное. Через любовь и уважение к тем из нашего народа, кто заслужил это в твоих глазах своими делами. Вне зависимости от их видовой принадлежности.

— Вы меня простите, Ринат, но для меня есть только один человек… вампир, попадающий в описанную вами категорию. Не вы. Вы для меня навсегда останетесь тем, кто оставил меня умирать в ледяной воде. И, уплывая на своей спасательной шлюпке, даже не оглянулся посмотреть, а вдруг я еще жива? Вдруг удержалась за какую-то льдину?.. Все эти ребята верят вам, вы их спасли, вы их герой. Но меня… спасли не вы. Вам я уже никогда не смогу поверить.

— Что ж… — он чуть помолчал, признавая правоту ее слов. — Значит, будем обсуждать учебные планы и мои требования к экзамену. Если ты хочешь с сентября идти в чернометскую школу, то до конца августа должна освоить свободное чтение и письмо, выучить историю и вампирологию, знать правила поведения в обществе, уметь поддержать беседу на местном наречии на заданную тему без упоминания объектов и субъектов, не имеющих отношения к нашей стране… И так далее, полный список я дам.

— Хорошо.

— Хорошо, — эхом повторил он за ней. — Еще одна просьба у меня к тебе, Анна. Ты спрашивала про ребят, вместе с которыми летела в машине. Двое из них сейчас в больнице. Я спрашивал у своих детей, никто не был с ними знаком. А им очень нужна сейчас поддержка. Кого-то своего. Знакомого, близкого. Кого-то, кому можно верить. А я, как ты сама сказала, в эту категорию не вхожу.

— А кто именно в больнице? Я тоже не со всеми успела…

— Никита Загорский и Гаянэ Джаниева, ты их упоминала…

— Да, я их помню. И того уро… вампира, что Гаянэ выбрал, помню тоже. От одного его взгляда вымыться хотелось, неудивительно, что она в больнице, — Аня нервно закусила губу. — Что с ней? Она сильно от него пострадала? И что будет с ней дальше? Ее подлечат, и она вернется к нему опять, чтоб он продолжил над ней издеваться?

— Нет, уже не вернется. Тот вампир ее продал. За очень большие деньги.

— Кому? — она отчаянно старалась остаться спокойной, хотя внутри все дрожало. «Продал». Они все — товар, их можно продать.

— Мне, — Ринат был по-прежнему невозмутим. — Физически она поправится. Останутся шрамы, ожоги. Но повреждений внутренних органов врачи не выявили.

Аня вздрогнула, представив действия, от которых могли остаться шрамы и ожоги. Аршез чуть сжал ее ладонь в своей, пытаясь успокоить.

— Но психологически ей будет восстановиться очень сложно, — продолжил меж тем Верховный куратор. — Ее сломали. Она больше не ожидает от мира ничего, кроме боли и мучений. Разумеется, уже не верит и никогда не поверит никому из вампиров. Сможет ли поверить людям — я не знаю.

— И что вы хотите от меня?

— Попробуй поговорить с ней. Расскажи о себе, о том, как ты жила здесь, как относился к тебе Аршез. Расскажи обо мне… то, что посчитаешь нужным. Полагаю, у тебя была возможность составить представление о том, как я отношусь к своим людям, — он чуть качнул головой, указывая на помещение, в котором они сейчас находятся.

— Разве эти ребята ваши? — недоуменно нахмурилась Аня.

— Да, разумеется, а чьи же еще? Они принадлежат мне в той же мере, в какой ты принадлежишь Аршезу. На условиях точно такого же контракта.

— Но, я думала, они принадлежат… находятся под покровительством государства. Что это государственный проект…

— Нет, Анют, частный. Государство они в качестве разумных людей не заинтересовали. К сожалению. Так ты поговоришь с Гаянэ?

— Да, попробую. Но что ей сказать? Что вы возьмете ее в свою школу?

Вампир покачал головой.

— Я думал об этом. Но если даже тебе после недели жизни в практически идеальных условиях здесь психологически некомфортно, то каково же будет ей?.. Пока заберу к себе домой, а там буду смотреть по обстоятельствам.