— Где женщины? — спросила она с неким жёстким напевом. — Отроковицы с острова? Только не нужно говорить: все утонули!

И сразу стало понятно: знает, о чём спрашивает. Рядом с ней встала другая — тощая, с желтоватым лицом печёночницы. Третья, стриженная под ноль, с карабином в руках, посадила пилота на землю и встала возле как часовой.

— Они живы, — сказала Лиза и отметила взглядом увесистый обломок доски с гвоздями. — И не нужно со мной разговаривать таким тоном!

— Ты рассохинская пассия? — точно угадала байкерша, и в самом деле сменив гнев на милость. — Дочь пророчицы?

— А ты Матёрая? — вопросом отпарировала Лиза. — Хозяйка Карагача?

Желтолицая — недокормленная, но ярая тётка — шмыгнула простуженным носом.

— А она борзая! Зря ты с ней сюсюкаешь.

— Отойди, сама знаю, как, — огрызнулась та.

— Да ей надо сразу матку наизнанку!

От тычка Матёрой советчица отскочила, но не обиделась, и стало ясно, кто верховодит в этой компании.

— Молчуны сняли отроковиц с острова? — спросила она.

Лиза осмотрела её оценивающе и поправила:

— С деревьев сняли. Остров, как и следовало ожидать, затопило.

— Всех?

— Одна утонула. Точнее, сама утопилась. Не захотела, чтобы похищали.

— Зарница?

— Имени не знаю... Мы её схоронили.

— Молодец, — похвалила Матёрая. — Мне всегда нужно говорить правду.

— Скрывать нечего, — благосклонно ответила Лиза. — Тем более от тебя. Ты проиграла, Евдокия! Нет, рассчитала всё верно, ловушку огнепальным расставила, чтоб заманить лёгкой добычей... И — облом! Умыкнули твоих отроковиц! По их доброй воле. Нежно так сняли с деревьев и умчали. А ты осталась! Зато старцы-молчуны просили отблагодарить тебя за добрых невест.

— Да она же тварь паскудная! — опять вмешалась желтолицая тётка. — Она же глумится над тобой!

— Отстань! — отмахнулась хозяйка Карагача.

— И особая благодарность от моей мамы, — выразительно произнесла Лиза. — Как ты её называешь? Пророчица? От пророчицы тебе поклон! Личный. За то, что всё племя молчунов переженили. Только моему непутёвому брату невесты не понравились. Так что у тебя ещё есть шанс! Иди, может, понравишься. Где-то здесь, в кедровнике бродит... Только смотри: брат у меня привередливый.

Матёрая ещё пыталась скрыть назревающее буйство, но движения уже выдавали закипающий огонь гнева. Она прогулялась по пятачку возле кострища, сорвала спальник со спящего в обласе Дворецкого.

— Знакомая личность! Профессор?

Лиза терпеливо подняла с земли мешок и заботливо укрыла его.

— Громкости убавь, пусть учёный муж отдохнёт.

Хозяйка Карагача не вняла совету, напротив, сузила раскосые волчьи глаза. И бросилась бы сразу в драку, но ей мешали туфли! Бывшие когда-то на высоких каблуках, они теперь осаживали Матёрую на пятки, принижали рост, унижали достоинство. Причём острые носки туфель смотрели вверх, словно мышиные мордочки, и не получалось властного грациозного движения.

И она, чувствуя это, бесилась от своего нелепого вида, напор ярости не достигал нужного градуса.

— Где твой Рассохин? — однако же ещё спокойно спросила Матёрая.

— Сама бы хотела знать, — искренне призналась Лиза.

— Ладно... А мамаша твоя, пророчица? Тоже не знаешь?

— Они ушли. Все! Пока я спала под воздействием морока.

— Чего?

— Морока. Мама навела на меня морочный сон и увела Рассохина.

— Дай я ей вмажу! — попросила желтолицая тётка.

Матёрая резко склонилась, схватила Лизу за подбородок.

Та рывком вывернулась и ощутила, как зажгло кожу.

— А вот царапаться — выражение женской слабости.

— Я тебе рожу в клетку разрисую, — со змеиным шипом пригрозила хозяйка Карагача и выпустила когти. — Покажешь, куда ушли?

— Не знаю, куда! — легкомысленно отозвалась Лиза. — Я не ориентируюсь в лесу. Куда-то туда, догоняй.

И махнула рукой в сторону кедровника.

— Сейчас сядешь со мной в вертолёт — и мы их догоним.

— Нет уж, без меня...

Матёрая заметила топор у костра и, резко склонившись, подняла его — испугать хотела! Да не вышло — Лиза не дрогнула.

— Выруби мне жердь, — хозяйка сунула топор своей желтолицей тётке.

— Жердь? — туповато переспросила та. — Какую жердь?

— Длинную и толстую!

Пилот сидел на земле, скрестив ноги, и, несмотря на ствол карабина, взирал на женщин с любопытством. Желтолицая покрутилась на месте.

— Где я возьму... длинную и толстую?

— В лесу! — прошипела Матёрая. — Берёзовую! Живо!

Тётка побежала на край пасеки, уворачиваясь от пчёл, и как только скрылась за кедрами, Лиза стремительно кинулась за доской. Но хозяйка Карагача угадала её движение, вцепилась в волосы и резким рывком опрокинула Лизу на землю. И сама не удержалась, навалилась сверху.