— Чары на меня не действуют, — усаживаясь, признался Стас. — Я толстокожий.

Матёрая устроилась перед ним в позе лотоса, рассчитывая, верно, на долгий разговор.

— Неужели ты не слышал моего голоса?

— Только тягомотное мычание. Я вообще плохо слышу чужие мысли.

На сей раз она не имела домашней заготовки, вернее, выразительных слов и желаний, как это было при первой встрече. Зато вопросы задавала как настоящая, но негостеприимная хозяйка.

— Галицын сказал, что вас четверо в команде. Где остальные?

— На подходе, — уклонился Рассохин. — Скоро будут.

— Про Бурнашова я всё знаю. Кто такой Вячеслав Колюжный?

— Мой юный друг.

— Он финансировал экспедицию, значит, он — главный?

Полковник выдал все тайны, чего и следовало ожидать.

— Он не главный, он просто романтик и экстремал. И ещё специалист по всяким научным заморочкам.

— Откуда у него деньги?

— В чужие карманы не заглядываю.

— На чём он зарабатывает?

— Тоже на романтике. Шьёт снаряжение для экстремального отдыха.

Хозяйка Карагача не поверила или рассуждала по-своему.

— А какая здесь выгода? Что он хочет получить, если оплачивает расходы?

— Удовольствие хочет получить! — Стас почуял раздражение. — Радость от жизни, от природы! Пора бы привыкнуть уже, не всё деньгами измеряется.

Это её не поколебало.

— И даже не намерен выкапывать книги?

— Почему? И это тоже интересно... Но не главное.

— Что он хочет найти на Карагаче?

— Вот приедет — сама спроси! — отмахнулся Рассохин. — Может, человек своё счастье ищет?

— Непременно спрошу, — пообещала Матёрая. — Но сейчас я ждала тебя, чтобы сделать предложение, от которого бы ты не смог отказаться.

— Откажусь от любого. Заранее благодарен, не старайся.

Матёрая заговорила с заметным акцентом, будто заволновалась!

— Но ты же не послушал меня! Совсем не послушал. И сделаю важное предложение! Выгодно тебе и мне.

— Так не бывает.

— Выгодно и полезно! Только ты должен пойти со мной.

— Исключено, — отрезал Стас. — Я никуда не пойду.

— Сорокин тоже не хотел показывать. Потом согласился, убедила его.

— Каким образом?

Матёрая сузила раскосые глаза, и это можно было назвать улыбкой палача.

— На жердь поставила. Сибирское распятие.

— Как моториста Скуратенко?

— Они оба живы. Это только испытание.

— Поэтому и не пойду с тобой. Я видел Скуратенко...

— У тебя другая причина. Ты сказать не хочешь.

— Какая же причина?

— У тебя здесь женщина, — заявила она. — Осталась на том берегу.

— У меня нет женщины. И не в ней дело.

— Как так — нет? Я сама видела, ты приехал на Гнилую с женщиной.

— Была, теперь нет.

Рассохин откровенно заглянул в топорщившийся разрез блузки на груди и, просунув руки под косушку, слегка подтянул хозяйку к себе. Она не отстранилась, но напряжённо замерла, холодно ожидая последующих действий.

— Где она? — спросила и уставилась ему в переносицу, чтобы не выдавать чувств глазами. — Твоя женщина где?

Стас нащупал сначала ремни на лопатках, и ниже — пистолет в плечевой кобуре. Выхватил его и выпустил Матёрую из объятий.

— Убил, — сказал он, рассматривая добычу. — Тело бросил в воду.

Пистолет оказался наградным, с гравированной надписью на затворной раме: «Полковнику Галицыну...»

— Неправда, ты не убивал, — настороженно проговорила хозяйка. — И в воду не бросал. Отдай мне оружие.

— Как это сочетается с убеждениями? — спросил Рассохин. — Соитие с природой? Полное растворение в пространстве. .. вместе с пистолетом?

— Я тебя боюсь, — сдержанно призналась Матёрая.

— Удивительное совпадение! — усмехнулся Стас. — Я тоже рискую быть распятым!

— Но я никого не убивала!

— Зато Сорокина поставила на жердь. И Скуратенко. Не хочу быть третьим в твоих садистских опытах.

Стас проверил патроны в магазине и демонстративно убрал оружие подальше, во внутренний карман.

— Они это заслужили, — не совсем уверенно вымолвила она.

— И я могу заслужить. Взбредёт тебе блажь в голову... Не верю я тебе! Дразнишь, завлекаешь, а сама с пистолетом за пазухой.