Над Архангельском плыли тяжёлые тёмные тучи — казалось, что природа предостерегает людей, предупреждает о беде, опасно приблизившейся к ним.

Утром пленников поднял широкоплечий белозубый, с дергающимся лицом мужик в самодельном кожухе, сшитом из плохо выделанной козлины, в солдатской мерлушковой папахе.

— Поднимайтесь, падлы, — прорычал он хрипло, — пришёл ваш судный день.

Андрюха Котлов вскочил первым. Ликутин застонал, схватившись руками за обвязанную голову, и мужик пнул его ногой. Прорычал грозно:

— Подъём, падла! — Пнул снова. Повернулся к Крутикову: — А тебе чего, отдельное приглашение нужно? В конвертике, как барину, принести?

Крутиков поспешно вскинулся. Следом поднялся Ликутин, проскулил что-то, но, подмятый жёстким взглядом широкоплечего, умолк.

— Молодец, всё понимаешь с полуслова. — Мужик блеснул белыми крепкими зубами. — Можешь далеко пойти... Если, конечно, тебя не остановить.

— Ефим! — выкрикнул кто-то с поляны. — Не телись! Нам уходить пора!

— А ну, вперёд! — скомандовал Ефим, ткнул стволом винтовки в сторону густого разбойного ельника.

— Куда? — не выдержав, всхлипнул Крутиков.

— Умываться! Чтобы рожи ваши в судный день сияли, как новые галоши.

— Ну и шуточки у тебя, дядя. — Крутиков всхлипнул вновь.

Ефим фыркнул.

— Это не шуточки. Люди из вашего отряда расстреляли вчера в деревне наших мужиков. Мы расстреляем вас.

В груди у Крутикова что-то противно заскрипело, ему сделалось нечем дышать, рот плаксиво задёргался.

— Но мы-то тут при чём, дядя? — всхлипнул он. Голос у него стремительно сел.

— При чём, при чём, очень даже при чём, — хрипло и зло проговорил широкоплечий. — Око за око, зуб за зуб. Слышал про такое, падла?

Крутиков захныкал громче. Андрюха Котлов огляделся — надо бы улизнуть отсюда... Ноги в руки — и в кусты. Он всосал сквозь зубы воздух, словно бы хотел остудить обожжённый огнём рот, чуть присел и в следующее мгновение совершил длинный звериный прыжок, перемахнул через куст и врубился в полосу молодого сосняка.

— Куда, падла? — заорал Ефим, сдёрнул с широкого плеча винтовку, бабахнул вслед Андрюхе. Затем выстрелил ещё раз.

Первая пуля прошла в стороне, Андрюха её даже не услышал, вторая вжикнула над самой его головой, деревенский человек Ефим, если его поднатаскать немного — неплохо бы мог стрелять.

Ефим выстрелил в третий раз, целясь на шум, и опять пуля прошла у Андрюхи над головой — ему показалось, что она своим жаром чуть не опалила ему макушку.

— Да стреляйте же вы, чёрт побери! — громко прохрипел Ефим. — Уйдёт же!

С поляны громыхнуло сразу несколько выстрелов, все вразнобой, вреда беглецу они не причинили. Ефим понял это и скомандовал зычно:

— Митяй, вперёд, сынок!

Один из тех, кто находился на поляне, молодой, ногастый, кудлатый, сиганул через куст, сбив с веток целый ворох ярких красных листьев, похожих на бабочек, врезался в лес, будто олень, остановился, завращал головой, пытаясь сориентироваться, зажал в себе дыхание.

Когда в лесу находишься в компании, страха не ощущаешь, а вот когда здесь оказываешься один, да ещё есть вероятность встретиться с опасным беглецом, — тут сердечко невольно сжимается, перед глазами плывут тени, а под мышками начинает что-то подозрительно чесаться.

— Вперёд, Митяй! — подогнал молодца из глубины леса Ефим своим хрипом.

Митяй дёрнулся и снова вломился в кусты, понёсся дальше, сшибая с кустов листву с ледяным горохом, поддевая ногами кочки и старые прелые грибы, ориентируясь на всплески шума, раздающегося впереди. Заводясь, Митяй на мгновение остановился, покрутил головой.

— От меня не ускачешь, — просипел он. — Я как лось — деревья ломать могу! — Петляя, простудно сипя, шарахаясь от кустов и низко нависающих веток, он понёсся дальше.

Было ясно, что при таком беге он никогда не догонит беглеца.

Андрюха достиг берега небольшой спокойной речки, свалился с крутизны вниз, закувыркался, его дважды сшибло с ног, и оба раза он поднялся, около самой воды распластался — ему даже показалось, что он потерял сознание, но в следующее мгновение он услышал выстрел — это Митяй саданул в пустоту боевым патроном, бил парень больше для острастки, для того, чтобы показать старшому, что он не бездействует, если бы Андрюха находился в беспамятстве, то вряд ли бы он что слышал... Выругавшись, он проворно перебросил ноги с берега в обжигающе холодную воду.