Шрифт:
Призывом к террору были и стихи Мандельштама…
Б. Лившиц (на допросе).Вернувшись из воронежской ссылки в Москву (точнее, в ее застоверстную зону), О. М. оставил за спиной в Воронеже своего рода угрозу с юга. Между тем не менее грозная опасность надвигалась на О. М. еще и с северной стороны — из Ленинграда.
Отзываясь на ситуацию в стране, питерские чекисты работали не покладая рук, и в результате «Большой террор» в исполнении «Большого дома» оказался в Северной столице особенно большим (что, впрочем, традиционно). Как и во всей стране, в ходу был оксюморон «правотроцкизм».
Осенью 1937 года чекисты «раскрыли» (читай: сфабриковали) огромный и разветвленный правотроцкистский заговор писателей под руководством Н. Тихонова и И. Эренбурга с целью убийства И. В. Сталина. Велика же была травма, нанесенная чекистскому сознанию питерским поэтом Леонидом Канегиссером, действительно убившим питерского чекиста Моисея Урицкого в 1918 году!
Примечательно, что сами Тихонов и Эренбург никак не пострадали, а вот по тем, кем они якобы «руководили», каток репрессий проехался вовсю [56] .
56
В настоящее время в научный оборот введены материалы дел далеко не всех «фигурантов» заговора. Но и то, что уже опубликовано, дает довольно внятную картину погрома, учиненного чекистами среди писателей. Первым этим занялся Эдуард Шнейдерман, в 1990-е гг. сумевший добиться доступа к делу Б. К. Лившица, одного из «руководителей» «заговора писателей» (АУФСБ СПбиЛО. Дело № 35610. Архивный №: П-26537). Он опубликовал и самым обстоятельным образом проанализировал материалы этого дела (Шнейдерман, 1996). В печать попадали также отдельные документы из дел Н. А. Заболоцкого и И. А. Лихачева (Заболоцкий Н. История моего заключения // Даугава. 1988. № 3. С. 107–115; Заболоцкий Н. «Я нашел в себе силы остаться в живых» / Публ. и комм. Б. Лунина // Аврора. 1990. № 8. С. 125–133), а также Ю. И. Юркуна (АУФСБ СПбиЛО. Дело № П-31221). Ценные детали и комментарии содержатся также в публикациях А. Я. Разумова.
Но сначала — печальная хроника. Аресты по этому делу растянулись на девять месяцев. Первым — на рассвете 20 июля 1937 года — был арестован Николай Олейников, но, возможно, его дело достаточно изолировано от всех остальных [57] .
Вторым — спустя почти три месяца! — Бенедикт Лившиц: 26 октября 1937 года [58] . Еще через два дня — 28 октября — И. А. Лихачев. Затем — 14 ноября 1937 года — Валентин Стенич.
Всех остальных брали в 1938 году: 4 января — В. А. Зоргенфрея [59] , 10 января — поэта С. М. Дагаева [60] , в ночь с 3 на 4 февраля — Ю. И. Юркуна [61] , 5 февраля — Г. О. Куклина [62] , 11 февраля — Ю. С. Берзина [63] , 14 февраля — Д. И. Выгодского [64] , 15 февраля — А. М. Шадрина [65] , 19 марта — Н. А. Заболоцкого [66] , 20 марта — Е. М. Тагер [67] и 23 апреля — А. А. Энгельке [68] .
57
Олейников А. Последние дни Николая Олейникова // «…Сборище друзей, оставленных судьбою». А. Введенский, Л. Липавский, Я. Друскин, Д. Хармс, Н. Олейников: «чинари» в текстах, документах и исследованиях / Сост. В. Н. Сажин. В 2-х тт. Т. 2. М., 2000. С. 595. Распространенная версия об аресте Н. Олейникова в ночь со 2 на 3 июля неверна. Расстреляли его 24 ноября 1937 г. — одновременно с его давним другом филологом-японистом, востоковедом Д. П. Жуковым, арестованным 29 мая 1937 г. (Там же. С. 605; Жукова Н. О… М., 2005. С. 73, 76). И хотя Олейникову и Жукову инкриминировали участие в троцкистской контрреволюционной организации, из опубликованных материалов дела Н. Олейникова напрямую связь с делом Б. Лившица и других участников «Заговора писателей» не просматривается (Там же. С. 597–608). Накануне или вскоре после ареста Б. Лившица были расстреляны С. Колбасьев (30 октября) и Н. Клюев (между 23 и 25 октября 1937 г.).
58
Следственное дело № П-26537.
59
Следственное дело № П-31222.
60
Следственное дело № П-25762.
61
Следственное дело № П-31221.
62
23 сентября 1938 г. приговорен к восьми годам ИТЛ; умер в крайбольнице мест заключения Красноярского края 9 ноября 1939 г.
63
2 июля 1939 г. приговорен к восьми годам ИТЛ, по данным личного дела — умер в лагере 1 июня 1942 г.
64
23 июля 1940 г. приговорен к пяти годам ИТЛ; умер в Карагандинском лагере 27 июля 1943 г.
65
Через два года следствия, в апреле 1940 г., дело было прекращено, но в 1946 г. Шадрин был снова арестован и осужден; реабилитирован в 1956 г.
66
2 сентября 1938 г. приговорен к пяти годам ИТЛ; освобожден в 1946 г.
67
Ср. запись с описанием ее ареста в дневнике создательницы Петроградского театра марионеток Л. В. Шапориной от 21 марта 1938 г. (Сажин В. Еще не умер ты… // Литературное обозрение. 1991. № 1. С. 96). Э. Шнейдерман ошибочно указывает в качестве даты ареста Е. М. Тагер 16 марта. 23 сентября 1938 г., по его же данным, она была приговорена к десяти годам ИТЛ, вторично осуждена 19 декабря 1951 г., реабилитирована в 1956 г.
68
23 июля 1940 г. осужден на пять лет ИТЛ; пробыл в заключении до 20 июля 1946 г., амнистирован в 1953 г., реабилитирован в 1957 г.
У этого сугубо ленинградского дела была солидная московская подкладка. Начать с того, что москвичом был один из «руководителей» заговора — Эренбург (даром что пропадал в Париже). На допросе, состоявшемся 25 ноября 1937 года, В. Стенич прямо «сказал», что их группа носила смешанный московско-питерский характер и «объединяла наиболее реакционную часть литературных работников, враждебно настроенных к советской власти. В нее входили Олеша, Никулин, Дикий, Бенедикт Лившиц, Николай Чуковский и я». Он признал, что разговаривал в ресторане о политике с Олешей, вызывавшемся лично убить Сталина [69] .
69
Шнейдерман, 1996. С. 91.
Постепенно в протоколах начало мелькать и имя О. М. [70] Впервые — 11 января 1938 года, во время второго допроса Лившица, когда он, называя немало имен, раскрывал «механизм» писательской контрреволюционной организации, направляемой из Парижа Кибальчичем (Виктором Сержем) [71] . Свою «активную троцкистскую деятельность» Кибальчич развернул еще в период 1929–30 гг., «устанавливая связи с наиболее реакционной частью ленинградских писателей» [72] .
70
Со многими из названных арестованных писателей — и прежде всего с Лившицем, Стеничем и Выгодским — О. М. связывали многолетние дружеские связи.
71
Этому допросу, по-видимому, придавалось особое значение. Это видно уже из того, что все подписи, стоящие под протоколом, принадлежат работникам «руководящего звена»: начальнику IV отдела Карпову, его заместителю Федорову и начальнику 10-го отделения Гантману. Лившиц подписал каждый лист и поставил итоговую подпись:
«Ответы на вопросы с моих слов записаны верно. Б. Лившиц».
72
Там же. С. 94. Сам Лившиц в этой структуре якобы «опекал» часть ленинградских писателей, в частности, членов группы «Перевал», а остальных «курировал» Н. Тихонов.
Весьма существенно, что и сам Кибальчич на собственном допросе от 7 марта 1933 года, будучи спрошен следователем о своих литературных связях, сказал:
«Знаю многих писателей в Москве и Ленинграде. Почти ни с кем не встречаюсь регулярно. Среди писателей, более близких моих знакомых: Н. Н. Никитин (встречались часто в 1929–30 гг., теперь реже, даже редко); Б. К. Лившиц, с которым меня сближает его хорошее знание французского языка; К. Федин, Б. Пильняк, О. Э. Мандельштам, Б. М. Эйхенбаум, К. А. Большаков — со всеми встречи теплые, дружеские, но редкие» [73] .
73
Там же. С. 93 (со ссылкой на сообщение В. А. Русаковой).
Аттестуя Л. М. Эренбург «троцкистским эмиссаром», напрямую связанной с Кибальчичем, Лившиц помянул и О. М.:
«Уже первая встреча с ней в 1935 г., с глазу на глаз, убедила меня в том, что я имею дело с человеком антисоветски настроенным. Ее возмущало отношение советской власти к писателям, в частности, „расправа“ с Мандельштамом (он был тогда арестован и выслан за контрреволюционную деятельность). Она очень горячо говорила о том, что „у вас в СССР никто не может выражать откровенно своих мыслей“» [74] .
74
Там же. С. 95.
Отвечая на вопрос следователя о террористическом характере их (то есть заговорщицкой) организации, Лившиц сказал:
«Призывом к террору были и стихи Мандельштама, направленные против Сталина, а также те аналогии, которые я проводил, сравнивая наши годы с 1793 годом и Сталина с Робеспьером.
В 1937 году у меня дома собрались Тихонов, Табидзе, Стенич, Юркун, Л. Эренбург и я [75] . За столом заговорили об арестах, о высылках из Ленинграда. Тициан Табидзе сообщил об аресте Петра Агниашвили, зам. председателя ЦИК Грузии, близко связанного с Табидзе. Далее разговор перешел к аресту Мандельштама, которого Табидзе также хорошо знал. Тихонов сообщил, что Мандельштам скоро должен вернуться из ссылки, так как заканчивается срок, на который он был осужден» [76] .
75
Эта встреча состоялась в марте 1937 г.
76
Там же. С. 98.