— Ночью же перелезла! — произнес кто-то из толпы.

Тогда, вытерев рукой пот со лба, командир ответил:

— Нет доказательств того, что это был вампир! Следов от укуса на шее нет, убийца должен быть в городе!

Народ стал переговариваться между собой, пытаясь выяснить, кто это мог быть. Долан долго и упорно наблюдал за ними, ожидая больше вопросов, но казалось, что они совсем забыли про него и Далеса, обсуждая убийцу.

Анна стояла позади всей этой суматохи и смотрела на воинов, которые топтали землю у себя под ногами и страшились выговора от командира: они были напуганы, ведь ночную вахту несли именно они. Обходя ночные улицы, они точно должны были что-то заметить, но никто, кроме Эдмунда не знает, что в свое дежурство в ту ночь солдаты спали крепким сном.

Пользуясь моментом, король удалился в свой дом, оставив Долана наедине с толпой. Подняв руку, командир попросил тишины.

— Занимайтесь своими делами, как раньше! Обещаю, что в ночное время охрана будет удвоена, — произнес командир и, прихрамывая, направился к воротам.

Оседлав лошадь, Долан, мельком взглянув на Анну, вышел за стены. Он указал рукой в сторону леса, после чего всадники, что толпились извне, помчались туда.

Отчаянные женщины разошлись по своим делам. Многие из них, изнывая от голода, столпились огромной очередью возле готовящегося овса. Поднимая чаши с земли и вкушая приятный запах еды, они настойчиво дожидались завтрака.

Дождавшись ухода солдат от дверей конюшни, Анна зашла внутрь и, взглянув на место преступления, где на сухом сене было полно крови, она пошла дальше. Неподалеку стояли лошади, привязанные за столбы, подойдя к одной из них, она стала разговаривать с животным и утешать, гладя кобылу по спине. Сзади незаметно к ней пробрался Эдмунд, схватив ее за руку, он стал спрашивать ее о том, что говорил король, тогда девушка успокоила его и дала ему понять, что он ни в чем не виноват.

Оказавшись дома, девушка достала кинжал из бочки, который украл Эдмунд, и протянула его мальчику. Испуганно взглянув ей в глаза, он не думал брать нож, тогда она успокоила его, пообещав, что никому не расскажет об их маленьком секрете. Недолго думая, ребенок, взяв зеленое яблоко в руки, порезал его на две равные части и протянул одну Анне. Не смотря на долгие и упорные отказы, ему все-таки удалось уговорить девушку съесть сладкий фрукт пополам. Вскоре она присела на пол и стала что-то искать под деревянным столом.

— А эта женщина, что была с Гленом, кто она? — спросил, невзначай, мальчик, облизывая яблочный сок со своих рук.

— Его жена, — ответила Анна и, достав два небольших ведра, привстала.

Эдмунд призадумался. Засмотревшись на немного потертое голубое платье девушки, он снова стал допрашивать ее.

— А у них были дети?

— Да, у них есть три дочери, — настороженно взглянув на него, произнесла она, затем вышла на улицу.

Эдмунд, выйдя туда же, последовал за ней, не имея понятия, куда она идет.

Запах вареного овса захлестнул весь город, отчего стали просыпаться ребята разных возрастов. Сонные и все еще голодные дети, которые попадались Анне на пути, здоровались с ней, доставляя радость окружающим своими детскими и счастливыми улыбками. Многие женщины, как и Анна, также выходили за ворота с большими ведрами: не дождавшись завтрака, они направлялись к колодцу, что стоял неподалеку от Ведентора на открытой местности.

Воины, стоявшие на стене, пристально наблюдали за ними, следя за своими женами и дочерями: они охраняли их от внезапных врагов, которые могли нагрянуть с леса.

Слабый ветер, доносящийся с юга, немного колыхал старое платье Анны и ее длинные волосы, которые она, вскоре, заплела в длинную косу. Добравшись до колодца и набрав чистой воды, она подняла тяжелые ведра и направилась обратно в Ведентор, как и остальные женщины, что находились рядом. Эдмунд, долго уговаривая ее отдать хотя-бы одно ведро, шел следом но, несмотря на все предложения о помощи, девушка не соглашалась.

Вода предназначалась лошадям, которые должны были вернуться с обхода границ. Там в конюшне у каждого стойла имелись корыта, куда наливалось питье. Много десятков раз женщины ходили от конюшни до колодца, это нужно было, чтобы напоить три сотни лошадей.

Попросив ведро у одного из солдат, Эдмунд стал помогать носить воду, наполняя его только наполовину. Так они провозились до полудня.

Не передохнув, жители начали собирать сухую траву в поле, которая также предназначалось животным. Носить сено показалось намного легче.

Набирая большой ком себе в руки так, что его головы не было видно, Эд бежал скорее в конюшню и кидал на пол, чтобы поскорее выполнить всю работу и отдохнуть. Время от времени он останавливался, наблюдая за играющими ребятами, ему хотелось оказаться в их беззаботной компании, но снова, заметив бедных и усталых работников, мальчик продолжал помогать.

Закончив легкую, но в то же время трудную работу, Эдмунд сел на землю, чтобы отдохнуть, подле него так же присела Анна. Вытирая пот со лба, она разглядывала свои ладони, на которых виднелись еле заметные порезы от сухой травы. У обоих доносилось громкое урчание от животов, это значило, что они голодны, но на все намеки девушки пойти поесть, ребенок отказывался, вспоминая огромных крыс, которые бегали по посуде.

После долгой работы они вернулись в дом. Вдоволь напившись воды, Эдмунд подошел к столу, где аккуратно были сложены серебряные доспехи. Его взор упал на острые и длинные стрелы, торчавшие из кожаного чехла. Достав одну, он внимательно стал рассматривать ее, зная, что такая стрела может насквозь пронзить противника. Идеально заточенный конец оружия был настолько острым, что казалось, им можно проткнуть твердый камень.