— Ох и много же ты съел! — произнес он, проводя ладонью по его большой груди.

Перевернувшись на бок и положив голову на колени мальчика, Аргус стал вилять хвостом в разные стороны, проявляя симпатию. Тогда, схватив животное за голову двумя руками, ребенок стал гладить и чесать ему уши, откинув страх и сомнения. На лице Эдмунда появилась улыбка.

Аргус привстал на передние лапы и, лизнув шершавым языком лицо мальчика, огромным комом срыгнул содержимое желудка ему на колени.

Ступая по сырой окутанной грязью земле, Анна и Джон шагали молча, не произнеся ни слова друг другу. Держа в правой руке поводья чужой лошади, вампир то и делал, что посматривал на девушку, но часто отводил свои глаза в сторону, когда замечал ее взаимный взгляд.

Длинные ветви деревьев кланялись на их пути, накрывая путников темной мантией, из-за которой Анна не могла разглядеть лицо неприятеля полностью, лишь в некоторых местах, где проблески света простирались сквозь густую листву, она могла увидеть его, запачканные каплями крови, плечи и щеки. Откуда-то издалека глухим жалобным визгом раздавались звуки животных, отчего девушка пугалась и щупала свою спину, надеясь достать оружие, забывая, что его нет. К ее удивлению Джон не обращал внимания на далеких хищников, раздирающих кого-то в клочья, он, как и раньше, шел спокойно, крепко удерживая ее лошадь и разглядывая ее напуганное лицо, ведь в темноте он видел прекрасно.

Вампир видел, как дрожат ее тонкие руки, которыми она держалась за край потертого седла. Ее розовые губы все время шевелились: в мыслях она считала количество шагов, чтобы знать на какое расстояние они отошли от дома.

— Что ты делаешь? — не выдержав, спросил он, натянув поводья еще сильнее, чтобы ее кобыла прижалась к черному жеребцу.

Почувствовав легкое прикосновение его ноги к своей, Анна попятилась в бок, убрав ногу со стремени. Она была намерена слезть с лошади и, чего бы это ни стоило, побежать прочь, но Джон тут же, схватив ее крепко за руку, остановил, не дав беглянке спуститься на землю.

Ощутив боль, она стала сопротивляться убийце и, пытаясь оттолкнуть его от себя, наносила удары по его лицу и ребрам. Тогда обозлившись на девушку, вампир остановил лошадей и столкнул ее с седла. Рыхлая грязь смягчила падение Анны. Подойдя к ней, Джон, схватив ее под руки, поднял и прижал к корпусу коня, изворачиваясь от атак, которые она наносила ногами и руками.

— Как ты смеешь! — сказал он, ухватив ее ладонью за шею.

Наблюдая за тем, как она задыхается, он кинул девушку на землю что есть сил и, присев рядом, снова схватил за шею, но в этот раз ослабил хватку, позволив ей дышать полной грудью.

Вцепившись в его руку, Анна видела, как яростные глаза убийцы наполняются ярким желтым светом, освещая ее напуганное лицо.

— Ты забыла, кто я такой?! — крикнул он, — хочешь домой?! — добавил вампир, требуя ее ответа. Когда Анна произнесла еле слышное `'да'', он поднялся на ноги и, повернувшись к ней спиной, задумался, смотря куда-то вдаль.

По белоснежным щекам девушки побежали слезы: сидя на холодной земле, она щупала свое горло и, глядя на врага что стоял рядом, не решалась встать.

Сделав несколько шагов от нее, Джон подошел к жеребцу и, достав веревку, вернулся к заложнице.

— Был уговор, теперь его нет, — произнес он, намереваясь связать ей руки.

— Какой уговор? — спросила она, отползая назад.

— Ты слушаешься меня, и тогда твоя семья будет спать спокойно, но ты не слушаешься меня, ты сама обрекла их на смерть, совсем скоро они будут гнить в клетках с остальными у меня в замке!

Тогда встав на ноги и отряхнув платье от грязи, Анна вытерла слезы и попросила прощения у вампира, но, не желая слушать ее, он схватил ее руки и силой стал обматывать веревкой.

— Прошу делай, что хочешь, убей меня, но не трогай их! — умоляя, просила она.

Тогда убийца усмехнулся.

— Ты снова готова пожертвовать собой ради других! — произнес он, — вы, люди, не цените свои жизни! Любовь делает вас уязвимыми! — добавил он.

— Пожалуйста! — слово за словом повторяла она.

Заглянув в ее голубые глаза, Джон задумался и, вынимая из чехла нож, решил проучить девушку. Сначала он обрезал веревку, освободив ее руки, затем, прислонив острие оружия к ее животу спросил:

— Хочешь спасти их?

Опустив голову и взглянув на кинжал, Анна ничего не ответила, боясь пошевелиться.

— Отвечай! — повысил голос Джон.

— Да, — тихо прошептала она, посмотрев в его тускнеющие глаза и еле выступающие клыки.

Прижав ее к ближайшему дереву, он стал говорить.

— Они останутся жить, — сказал он, сделав небольшой надрез на ее платье, — я вспорю тебе живот и позволю тебе уйти, если ты дойдешь до ворот своего дома пешком, то я забуду про существование Ведентора, — говорил он, надавливая лезвие сильнее, — ну же! Ты ведь просила меня убить тебя, но оставить их в покое, Анна, — говорил он, глядя в ее зажмуренные от страха глаза, — ты думала, что смерть будет легкой? Дай мне свой ответ и я покажу тебе, что такое настоящая боль.