Шрифт:
Не понятно почему, но сейчас это показалось ей привлекательным и желанным.
Да, она тоже хотела бы создала семью с ним. Вот прямо сейчас, но...
Разочарование и боль разлились в ее сердце.
Мариам почувствовала, как наворачиваются слезы.
– Уйди, - сдавленно сказала она, - пожалуйста.
Он кивнул и как-то быстро вышел из комнаты.
Она попыталась допить сок, но подавилась и расплескала остатки.
– Когда же я так влипла? - она постаралась сдержать слезы, но они катились независимо от ее желания, - Почему именно он?
Стакан полетел в стенку и растекся некрасивым оранжевым пятном.
Поцелуй... У нее остался только один поцелуй от любимого человека.
– Ааа, - зарычала Мариам, и ей захотелось крушить, ломать, раскидывать вещи в этой комнате.
Ведь они - свидетели ее слабости. Ее глупости.
– Ну почему нельзя? Почему?
Она откинулась на кровать и долго била по ней ногами, выплескивая боль.
Глава 19
Оранжерея была огромной и красивой. Я долго бродила между растениями, успокаиваясь, и старалась найти гармонию в себе.
А заодно осознать одну простую и малоприятную истину: я - никому не нужна. Вообще. Только себе и будущему малышу.
И пусть. В конце концов, мир не сошелся клином на мужчинах, и без них вполне можно прожить.
Сразу же побежали мысли: зачем я здесь? Неужели только из-за Кассандры?
А если откровенно?
Я бродила, вдыхала аромат цветов и трогала их нежные листочки. Наедине с природой, без людского общения было легко и покойно. Как будто я попала в оазис из другого мира - так необыкновенно все это смотрелось.
Как и рояль в самом углу оранжереи.
Сверху - открытая форточка, почти у самого потолка. Стеклянная, с необычным узором, она открывала ночное небо и мелькающую между облаками луну. И полностью прозрачная стена в сад.
Мне захотелось поиграть. Не то, чтобы я хорошо умела, но ведь и слушателей нет. Поэтому я смело подошла к инструменту и открыла крышку.
Ощущение вседозволенности - что я могу выплеснуть наружу то, что меня гложет, и о чем мечтаю, овладело мной. Я вспомнила песню, которую сочинила еще до замужества, и легонько напела ее:
Иногда в ночи
Ясный призрачный свет
Для меня звучит
Как нотный букет.
Он зовет меня
Туда, в светлую даль.
Он волнует меня,
Мешает ночью спать.
Дальше должны были идти вариации на проигрыш, но я не помнила, как там нужно играть, поэтому просто помурлыкала на «А-а-а».
Мне казалось, что я растворяюсь в этой нехитрой мелодии, а луна, так вовремя выглянувшая из-за тучки, одобрительно сияет мне.
– У тебя приятный голос.
Аккорд оборвался, а я замерла. Крышка рояля ловила легкие блики луны, и в ее гладком отражении я не видела говорящего. Но тембр, пусть и негромкий, определенно был знакомы и поднимал неясные трепыхания в душе.
– Почему ты играешь в темноте?
– Не включайте свет, - немного поспешно ответила я и все-таки обернулась.
Он стоял в чуть мерцающей зелени, и лунная дорожка освещала его лицо. Слишком красивое. А фигура! Нереально встретить такого на улице.
Олег все-таки качок, и сильно уступает в пластичности и легкости движений. Я выдохнула: и во всем другом тоже уступает...
– Что это за песня?
– Моя старая...
– почему-то я засмущалась, и говорить об этом расхотелось.
Не для него я играла, а для себя и луны.
– Красиво, - опять похвалил меня мужчина и подошел ближе.
– Ничего не красиво,- возразила я, - всего-то пару аккордов помню. Но иногда мне нравится играть, это как способ раскрыть свою душу, вылить из нее то, что накопилось.
– И стихи красивые, - продолжал мужчина.
– Хватит! Перестаньте! Вы меня смущаете!
– я отмахнулась и привстала с табуретки, - Вы наверняка лучше меня играете. Рояль ваш?
– Мой. Только мы договаривались на ты.
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Некоторое время собиралась с мыслями, а потом все-таки попросила:
– Тогда сыграй, пожалуйста.
Он слегка улыбнулся и сел на табуретку.
Мне стало очень любопытно, что такое может сыграть этот идеальный мужчина?
Я встала за левым плечом, спросила:
– Свет включить?
– Не надо.
Полилась мелодия. Краси-ивая. Бешеные аккорды сменяли друг друга и рвались лавиной переживаний прямо в душу.