– В Бога душу...
– Прошипела она, отставляя пиво и снимая трубку.
– Да? Инспектор Хелси слушает.

– Надеюсь, я вас не разбудил?
– Поинтересовался знакомый голос.
– Это следователь Тёрнер, Майлз.

– Я узнала.
– Женщина подобралась, невольно сдвинув брови.
– Что случилось?

– Нет-нет, ничего!
– Торопливо заверил её полицейский.
– То есть, я мог бы отчитаться по ходу расследования, но пока особо не о чем, текучка. Просто... погода дурная, я сижу один в своей тёмной квартире и не могу заснуть. Дождь барабанит в стекло не переставая, радио не включишь, соседи спят, читать не могу... В голове одна работа и сплошные тупики по логическим цепочкам. Не могу не думать о работе. Чую, как подкрадывается меланхолия. Надо с кем-то поговорить, чтобы завтра не быть тоскливым зомби.

– И вы решили позвонить малознакомой женщине в час ночи, чтобы просто поболтать?
– Инспектор откинулась на спинку и прикрыла глаза. Глупо улыбнулась.
– То есть, вообще, интересно - единственный человек, которому вы можете в час ночи излить душу, это сотрудница НАР, так?

– Ну... выходит, что так.
– Майлз на своём конце провода хмыкнул.
– Однако я был уверен, что вы сейчас не спите. Не знаю, почему.

– Вы угадали.
– Анна наклонилась к столику и взяла с него бумажную упаковку с чипсами.

– И чем же вы сейчас занимаетесь?
– После секундной паузы продолжил детектив.
– Я вот - смотрю на уличный фонарь через занавеску и грызу кусок сыра.

– А я ем чипсы.
– Женщина, продолжая улыбаться, прижала трубку щекой к плечу и принялась с хрустом вскрывать бумажный пакетик.
– И запиваю пивом. Перед телевизором.

– Говорят, всё это ужасно вредно для фигуры.
– В динамике раздался негромкий смешок.
– А вам есть что беречь, поверьте.

– Спасибо, но с моей работой потолстеть невозможно в принципе.
– Инспектор справилась с упаковкой и положила её себе на колени, переставила пиво с пола на столик.
– Наоборот, нужно восполнять убыль. Да кому я это рассказываю, боже? Как будто ваши полицейские пончики чем-то лучше.

– И то верно.
– Снова смешок.
– Хотя пончики - это привилегия патрульных. М-м... Я как раз догрыз сыр... Вы сказали, что у вас есть телевизор? И что вы смотрите так поздно?

– Хм-м... Честно... Не знаю.
– Женщина выудила пригоршню чипс, тыльной стороной кисти поправила очки и глянула на мерцающий экран.
– Какой-то человек в резиновом костюме двуногого ящера грызёт макушку картонного небоскрёба. Вокруг летает игрушечный аэроплан на верёвочке.

– Ох, это тот дурацкий импортный фильм, его в прошлом году в синематеатрах показывали...

– Дурацкий?

– Очень.

– Может, перескажете сюжет, чтоб мне его не смотреть до конца?...

– Вы думаете, я его?... Хотя да, досмотрел. Представляете, досмотрел. Кхех, ну, слушайте...

Тяжёлые капли били в окна гостиной, стекали струйкам по стеклу, просачивались в щели меж ним и старой деревянной рамой - но шторы в квартире инспектора Хелси, вопреки обыкновению, оставались не задёрнуты...

* * *

14 июня 1965 г.

На распечатке "высветленного" в лабораториях БНЗ стоп-кадра лицо идущего по тротуару человека было аккуратно обведено синим химическим карандашом. Им же сделанная надпись рядом гласила: "Совпадение с внешностью бывшего министра энергетики Рональда Пэтчера - 17%". Анна долгую минуту вглядывалась в снимок, потом зло, чуть не прорвав пером плотную бумагу, обвела целиком стоящего спиной к камере седого джентльмена с тростью, подписала: "Совпадение с внешностью покойного киноактёра Фрэнка Митчборда - 0,0001%". Выронила ручку, обхватила голову ладонями, запустив пальцы в волосы, навалилась грудью на край стола и замерла, крепко зажмурившись. Иногда ей казалось, что экспертная команда, анализирующая снимки, над ней издевается - хотя по совести служащих Бюро стоило благодарить за прилежность. Вручную обрабатывая километры плёнки и тонны архивных записей, они не упускали ни единой мелочи. Однако это лишь усиливало отчаяние инспектора - человек, замеченный у дома убитого Боуи и возле места теракта, ни разу больше не попал в объективы городской системы. Это само по себе кое о чём говорило - будь он случайным прохожим, его давно бы отыскали и доставили на допрос. Однако без новых сведений единственная ниточка, с таким трудом нащупанная, попросту обрывалась в пустоту. Ну да, этот тип подозрителен и может быть связан с преступлениями. Но кто он? Где он? Как его зовут? Видеозаписи не дадут ответа.

Меж тем, неведомый террорист не успокаивался. За минувшие месяцы он устроил ещё два подрыва - обрушил пару статуй и отключил прожектора на Площади Освобождения, взрывом перебив электрокабели, а также "нарисовал" бомбами ещё одну стрелочку с изуродованным трупом министерского чиновника на вершине. Число случайных жертв каждый раз было невелико, и всё же Хелси до боли стискивала зубы, читая отчёты судебных медиков. Она чувствовала себя так, словно лично убила каждого из этих несчастных, оказавшихся не в то время не на той улице. Детектив Тёрнер, к которому Анна теперь еженедельно заезжала на работу, узнать новости, реагировал с виду спокойнее, но как бы невзначай отметил в одной из бесед, что по всему городу начал расти уровень уличной преступности. Похоже, люди начали меньше бояться стеклянных зрачков "Тысячеглазой" - в самом деле, она больше не казалась всевидящей и всезнающей гарантией кары за любой проступок. Интересно, если в Бюро Национальной Защиты решат, что цель акций как раз в этом, в подрыве авторитета системы - заберут ли дело у Агентства?...

Дверь хлопнула, распахнутая чуть ли не пинком. Зная, что так в её кабинет входит лишь один человек, Хелси подняла взгляд, радуясь поводу отвлечься от работы:

– Чарли...

– Добрый день, Анна.
– Быстро выговорил стоящий на пороге Майлз, переводя дух.
– Я нашёл его.

– Кого... То есть - его?
– Женщина поднялась со стула, совершенно машинально поправила очки.

– Его самого.
– Следователь, всё ещё тяжело дыша, покрутил пальцем в воздухе.
– Вашего... клиента, так сказать. Собирайтесь скорее, по пути детали расскажу.