– Просто мне не нравится находиться рядом с людьми, - я ерошу пальцами свои волосы и смотрю на сцену с караоке в углу.

Он скользит рукой по столу и переплетает наши пальцы.

– Но ты не возражаешь, когда я прикасаюсь к тебе. На самом деле, у меня появилась мысль в голове - и, пожалуйста, дай мне знать, если я дал маху с ней - что я немного тебе нравлюсь.

Я пожимаю плечами.

– Думаю, можно сказать и так... Ты заставляешь меня чувствовать спокойствие и возбуждение, в зависимости от того, что мы делаем.

– Спокойствие и возбуждение, да?
– размышляет он.
– Это хорошо, верно?

– Это очень хорошо, - я улыбаюсь, и его глаза опускается на мои губы.

– У тебя красивая улыбка, - говорит он, проводя по своим губам языком.
– И красивые губы. На вкус они очень хороши.

Моё сердце гулко стучит в груди.

– Ты льстишь мне.

– Я серьезно.
– подушечкой большого пальца свободной руки он ласкает мою нижнюю губу.
– Эти губы такие чертовски мягкие... Я не мог перестать думать о них с тех пор, как поцеловал тебя.

Я не уверена, играет он или искренне мил.

– Спасибо… я думаю.

Он смеется, удивленный, и отстраняется, когда официантка прерывает нас нашей едой.

– Вот и я, дорогой.
– она протягивает перед Ашером его еду, затем с громким лязганьем опускает передо мной мою тарелку.
– Если тебе что-то понадобится, дай мне знать.

– Я думаю, у нее есть кое-что для тебя, - говорю я, обмакнув фри в соус.

Ашер выглядит так, будто вот-вот засмеется.

– Ты думаешь?

– Ага.
– я убираю лук со своего куриного сэндвича.
– Почему ты смеешься?

Он поливает кетчупом свой бургер.

– Потому что, вероятно, ты права, но у нее нет шансов. Она не в моем вкусе.
– он смотрит на убранный лук на моей тарелке.
– Ты не любишь лук?

– Ты говоришь это так, будто я только что призналась, что ненавижу шоколад, а лук и шоколад на двух совершенно разных уровнях.

– Да, лук гораздо лучше.

– Можешь съесть его, если хочешь.
– я придвигаю свою тарелку к нему.
– Все мое - твое.

Он поднимает лук, наклоняет назад голову и кидает его в рот.

– Позже, я собираюсь обнять тебя.
– его глаза темнеют от желания.

Покалывающие ощущения закручиваются внутри, между бедер, и я прочищаю горло, чтобы отвлечься, прежде чем откусить немного от своего куриного сэндвича.

– Итак, тебе нравится группа From Autumn to Ashes (также FATA, американская группа из Нью-Йорка)?

Он смотрит вниз на свою рубашку.

– Да, я приобрел эту рубашку на одном из их концертов. Они довольно хороши. Ты слышала, как они играют?

– Не в живую, - я закидываю фри в рот.
– Но я скачала множество их песен.

Он впивается в свой гамбургер, и капелька кетчупа остается у него на губе. Вновь всплывает желание наклониться и пососать его губу, в то время как он сознательно облизывает ее, смотря на меня, будто знает, о чем я думаю.

Мы с жаром смотрим друг на друга, и желание пульсирует в наших телах. Это что-то, чего я не понимаю, потому что я едва знаю его, но я не хочу, чтобы это ощущение пропало.

– Ну, и чем же можно здесь заняться?
– Голос Ашера звучит высоко, и он откашливается.
– Кроме как болтаться в баре.

– Ты спрашиваешь не того человека, - говорю я ему.
– Честно говоря, единственное, что я делаю - это хожу с Рэйвен на её вечеринки.

– Да, что это такое?
– он выбирает листик салата из своего гамбургера.
– Не похоже, что тебе действительно по вкусу вечеринки. Или все-таки по вкусу?

– Нет, но...

– Но Рэйвен – да, и она - босс, - заканчивает он за меня.

– Она не босс... хорошо, ну, может, есть немного, но у неё такой характер.

Он медленно жует, и я очарована тем, как двигается его рот.

– У меня был друг в Нью-Йорке, который был немного властным, и, наконец, однажды, я послал его к черту. И знаешь, мы все равно остались друзьями.

– Я уверена, ты не сказал катиться к черту, - замечаю я.
– Ты кажешься слишком милым для этого.