На входе Ашер отпускает мою руку, но только, чтобы открыть дверь. Я отгоняю дым от лица пока дверь плавно закрывается, а затем Ашер возвращает мою руку в свою. Бар полон, музыка грохочет, и нет свободных барных стульев. Пауки и ведьмы из папье-маше свисают с потолка, а на каждом столе есть миниатюрные тыквы.

– Привет, ребята. Меня зову Эми и сегодня я буду вашей официанткой.
– перед нами появляется бойкая девушка двадцати с небольшим лет. Ее черная юбка едва прикрывает ноги, а ее белая рубашка достаточно тесная, чтобы показать, что она не носит лифчик - Сегодня вечером у нас только кабинки. Подойдет?

– Что ты думаешь?
– спрашивает Ашер, смотря на меня.
– Кабинки — это же хорошо?

– Кабинки лучше, - отвечаю я.

– Хорошо, - официантка ведет нас сквозь дым, и люди радостно расступаются перед ней.

Мы устроились за угловым столиком, сидя друг напротив друга, и она протягивает нам меню и плавно удаляется в сторону бара. Бармен сегодня Фил. Он огромный мужчина с покрытыми татуировками руками и шеей, его бритая голова отражает слабый свет, а его эспаньолка касается нижней части шеи. На нем футболка с оторванными рукавами, джинсы и байкерские ботинки, он наливает шот, пока официантка что-то говорит ему. Его глаза поднимаются на меня, в то время как я опускаюсь в кабинку, прячась за страницами меню, словно в укрытие.

– Пожалуйста, не подходи сюда. Пожалуйста, не подходи сюда, - бубню я себе под нос.

Ашер убирает меню от моего лица.

– Так, что случилось?

Я делаю вид, что очень заинтересована списком закусок.

– Ничего. Я просто читаю меню.

Он подозрительно смотрит на меня, затем переключает внимание на человека, стоящего за моей спиной.

– Святые бисквиты и соус для тебя.

Я делаю глубокий вздох.

– Привет, Фил, - на моем лице застыла фальшивая улыбка, и я смотрю на него.

Он улыбается и раскрывает руки, ожидая обнимашек. Внутренне поморщившись, я поднимаюсь на ноги и оборачиваю руки вокруг него. От него пахнет сигаретами и алкоголем, которые и станут причиной его смерти. Это то, что я знаю в течение многих лет.

Я отрываюсь от него и сажусь обратно.

– Я думала, ты собираешься бросить курить.

Он напряженно трет шею.

– Я бросал на некоторое время, но старые привычки с трудом умирают. Совсем взрослая. Я не видел тебя с той ночи как твой...
– он замолкает.
– Ну, впрочем. Как ты поживаешь? И как поживает твоя мама?

– Она в порядке, - я вытаскиваю арахисовые скорлупки, зажатые в щели на столе.

– Она все еще работает в закусочной?
– спрашивает он.
– Или, наконец, она ушла из этого гадюшника?

– Нет, она все еще официантка там, - говорю я, и его глаза перемещаются на Ашера.
– Оу, это Ашер. Ашер, это Фил.

Они кивают и говорят:

– Как вы?

Я начинаю нервничать и возиться с тыквой, вращая её на столе. Нахождение рядом с Филом навевает воспоминания о ночах в баре с моим отцом. Когда Фил отвезет нас с отцом домой, то скажет мне вещь, от которой станет лучше - что отец в конечном итоге возьмет себя в руки. Нет вины Фила в том, что случилось, но он напоминает мне о времени, когда я была наивной, чтобы поверить в это.

Он замечает, что мне некомфортно.

– Хорошо, если что-нибудь понадобится, дай мне знать. – я киваю, и он возвращается на свое место за стойкой.

Ашер переворачивает страницу меню.

– Мне казалось, ты сказала, что была здесь раз или два.

Я пожимаю плечами, не готовая свернуть на этот путь правды. Создается неловкое молчание, и мы продолжаем листать меню. К тому времени как приходит официантка, чтобы забрать наш заказ, мне кажется, что Ашер готов сказать, что мы уходим.

Она зависает ручкой над книгой заказов.

– Что вам принести, ребята?

Ашер выстукивает пальцем по губам, и я ловлю Эми за облизыванием своих губ, когда она смотрит на него.

– Что именно означают «устрицы из Скалистых Гор»?
– спрашивает он ее.

Я сдерживаю смех, когда лицо Эми искривляется в замешательстве.

– Ну... я думаю, они что-то вроде мяса. Не уверена, какое именно, но мне нравится.
– она давит концом ручки на подбородок.